Потом он окликнул жену:
— Наташа! Ты прочитала? Позавчера я тебе о чем толковал? Начал было говорить, что монголы — смекалистый народ, а ты прервала меня… Помнишь это? А теперь что скажешь? Этому сообщению не только мы, но, должно быть, все человечество радуется. Так или нет?
Большие голубые глаза Наташи засветились радостью:
— Да! Действительно замечательное открытие! И как же она растет?
— Я ничего не могу тебе сказать, но вот он, — Коля указал на меня, — он же растениевод и, конечно же, знает больше, чем мы с тобой. Просветили бы нас! Многим ли она отличается от обыкновенной пшеницы?
— Пожалуй, многим… Как вы знаете, простая пшеница развивается снизу вверх, то есть колосок наливается в последнюю очередь. А у многолетней пшеницы все наоборот. Иначе говоря, развитие у нее идет сверху вниз: сначала развивается колосок, затем листья и в последнюю очередь стебелек…
— Вот что значит специалист! Не чета нам с тобой, Наташа. Интересно было бы встретиться с этими учеными и поговорить.
Наташа широко улыбнулась:
— А поймешь ли ты что-нибудь?
— Может, и ничего не пойму, но все же интересно посмотреть на них самих. У таких людей даже биографии бывают весьма поучительными. Слушаешь их, и у тебя самого ума становится больше, — искренне признался Коля.
— Но вы же их видели, — вмешался я в разговор.
— Когда? Где? — еще более удивился он.
— Неужели забыли? На Ярославском вокзале…
— И они едут с нами?
— Нет, все остались в Москве.
— Да-да! Вспомнил. Они, кажется, вас провожали? Как же! Вспомнил. Еще в окно кричали: «Передавай привет старику профессору!»
Видимо, он и в самом деле вспомнил. И как же ему было не вспомнить, когда он чуть не поругался с ними. «Если уж не едете, то чего запрудили дорогу-то. Дайте пройти!» — возмущался он тогда. Теперь, видимо, ему неудобно было вспоминать об этом. Он снова заулыбался и заметил:
— Глядя на них, и не подумаешь, что они ученые, такие все молодые.
— Да-да! Это были мои учителя.
— Смотри, Наташа! Монгольский ученый, который сделал такое открытие, оказывается, сидит рядом с нами. Столько времени едем с ним в одном купе и ничего не знаем. А вы-то сами тоже хороши. К чему такая скромность… Могли бы и сказать нам. И какую степень вы получили? — начал пытать он меня.
— Был кандидатом, теперь стал доктором…
— Наташа! Разве можно такое событие просто так пропустить и не отметить?
Она молниеносно отреагировала на слова мужа: раскрыла чемодан, вытащила бутылку водки и протянула мне рюмку.
Но Коля заметил:
— Похоже, что наш именинник без закуски к этому зелью не прикладывается. Сбегай-ка в ресторан.
Она послушно вышла из купе.
— И где же вы учились? — спросил Коля и наполнил рюмки.
— Сначала в Москве пять лет, потом несколько лет работал у себя на родине и поступил в аспирантуру…
Тут Коля прервал меня:
— То-то и оно! Я давно успел заметить: дорогу нашу уж больно хорошо знаете. Я и предполагал, что вы не раз по ней ездили. Оказывается, так оно и есть.
Однако в этот момент двери открылись, и к нам вошли таможенники. Они бегло осмотрели купе и спросили:
— Сколько человек едет в вашем купе?
— Четверо…
— А где еще один пассажир?
— Моя жена ушла в ресторан, — ответил Коля.
— Ресторан закрыт, а мы уже на границе. Приготовьте паспорта и не забудьте приложить таможенные декларации.
Коля тяжело вздохнул и с сожалением сказал:
— Что же делать? Пройдем уж досмотр, а тогда продолжим наш разговор.
Успела вернуться и Наташа:
— Ресторан откроется сразу же после пересечения границы.
Мы стали готовить свои чемоданы. Таможенники досматривали, как и всегда, но их внимание привлекла моя колба с зернами.
— Зачем вы везете эти зерна? — спросили они.
— Своему старому учителю хочу подарить.
— А есть у вас разрешение на провоз, справки?
— Нет.
Но не успел я объясниться, как в наш разговор вмешался Коля:
— Дорогие мои! Он едет после защиты докторской диссертации. Ему бы поздравления передать, а вы тут со своей инспекцией пристали.
— Мы здесь не говорим о защите диссертации, а выясняем то, что указано в декларации, — сказала женщина — таможенный инспектор.