Вдруг послышался дикий рев, словно орала и бесновалась целая толпа людей. Девочка вздрогнула в испуге и пулей выскочила из палатки. Оказывается, это музыка. Толстяк был уже босиком и топтался прямо по цветастому ковру травы, смешно размахивая руками и кривляясь. Бородатый торопливо шел от реки, приплясывая на ходу. Прекрасная Дулма, едва выйдя из палатки, тоже стала вести себя как-то странно: она принялась дергаться, подпрыгивать и метаться из стороны в сторону. Сначала девочка очень испугалась, хотела убежать, но постепенно страх прошел, и ей тоже стало немножко весело. Их веселье продолжалось недолго. Едва музыка прекратилась, они перестали дергаться и обессиленные повалились на траву. Летнее солнце клонилось к вершинам гор. Только сейчас девочка заметила, что уже вечер.
— Завтра принесу еще пенки и арул, — сказала она и побежала к ягнятам, пасшимся вдалеке.
Но теперь все ей было неинтересно. Даже любимые ягнята не развлекали ее. Ей хотелось постоянно быть рядом с теми людьми, расположившимися у реки… И вот, едва стемнело, она взяла два ведра и, сказав матери: «Я за водой», направилась туда. Рядом с палаткой по-прежнему горел костер, было шумно и весело. Только бородатый, словно цапля, один сидел у воды и что-то караулил.
— Что вы делаете? — спросила его девочка.
— Рыбу ловлю, — небрежно, как и днем, бросил он.
— Хотите, я покажу вам большую рыбу?
— Где? Пойдем! — оживился он. Девочка повела бородатого к маленькой заводи.
— Вот здесь она бывает. Сейчас, наверное, на глубину ушла. А днем, когда жарко, она приходит сюда, на мелководье, и долго стоит на одном месте. Даже спина из воды торчит.
Выслушав девочку, бородатый обрадовался.
— Это же таймень! Завтра обязательно посмотрю.
Назавтра день выдался очень жаркий. После обеда Цэцгэ быстро выгнала ягнят на пастбище и пошла к реке, к новым знакомым. Прекрасная белолицая тетя, надев большие очки, которые закрывали чуть ли не все ее лицо, загорала почти что нагишом, лежа на толстой войлочной подстилке. Она курила сигарету и неторопливо, словно играя, пускала дым в небо. Когда Цэцгэ подошла ближе и уселась перед ней на корточки, женщина сказала:
— А, это ты? Где же твои обещанные арул и пенки?
— Я принесла и положила в палатке.
— Хорошая девочка, выполняешь обещание. Посмотри, у меня спина не сгорела? — Она приподнялась. — Ах! Как же я забыла? Ведь сейчас вредное солнце! Пойдем скорее в палатку! — Она босиком побежала по траве, увлекая девочку за собой. Надела туфли на толстой-претолстой подошве.
— У кого-нибудь из ваших девушек есть такие туфли? — спросила она с улыбкой.
— Нет, — тоже улыбнулась девочка. И вдруг совсем рядом раздался выстрел, такой громкий, будто обрушилась скала. «Эй, скорее сюда! Скорее! Помогайте!» — услышали они. Девочка и женщина выскочили из палатки. Бородатый с ружьем в руках бегал взад-вперед по краю ущелья, крича: «Быстрее, быстрее!» Светловолосый толстяк без брюк и без рубашки бестолково метался, то и дело по колено заскакивая в воду. Девочка подбежала поближе, чтобы рассмотреть, что там происходит. Вдоль узкого берега по воде тянулся длинный кровавый след, уходивший в речную глубину, туда, где розоватым цветом просвечивало огромное тело рыбы. Она то всплывала кверху брюхом на поверхность, то скрывалась в глубине, медленно переворачиваясь в воде, словно деревянное корыто. Это была та рыба, о которой вчера Цэцгэ рассказывала бородатому.
— Что ж вы за мужчины, не можете рыбу вытащить, безрукие! — услышала девочка позади резкий, сварливый голос. Она вздрогнула и обернулась — это сказала та самая восхитительная красавица. Бородатый и толстяк, словно их хлестнули кнутом, бросились в воду и, подхватив с двух сторон рыбу, уже неподвижную, с трудом вытащили ее на берег. Затем направились к палатке обсушиться и покурить. Девочка осталась одна. Ей вдруг стало до слез жаль эту огромную рыбу, лежавшую на земле. Рыба была одним из тех существ, которые помогали ей весело проводить длинные летние дни. Бывало, девочка подолгу сидела у реки, наблюдая, как она то медленно кружила на мелководье, то, нисколько не боясь ее, неподвижно лежала на дне у самого берега. С ней всегда было так интересно! А теперь рыба никогда больше не поплывет, никогда не вернется в реку. Укоризненный взгляд немигающих глаз как бы говорил: «Это ты им на меня указала». Девочка долго стояла и смотрела на рыбу. «Да, это я виновата. Прости меня», — прошептала она и, повернувшись, пошла к палатке.
Компания веселилась. Все были довольны, шутили, смеялись, пили архи, стуча стаканами: «Выпьем за то, чтобы еще лучше добыча досталась…»