Вот увидите, как все просто. Колумбово яйцо. Прибавлю даже, что общество было тайное, и лишь загадочное происшествие, из-за которого я столь нелепым образом оказался у вас во власти, вынуждает меня открыть тайну. Впрочем, баста! Поскольку я все равно выхожу из игры, после меня хоть потоп!
— Продолжайте… продолжайте… — проговорил господин следователь, глядя на виконта во все глаза.
— Итак, начну.
Тут молодой аристократ заговорил фальцетом и с чрезвычайною живостью произнес нижеследующую речь:.
— Получив своевременно уведомление от одного из наших агентов (ищейки с тончайшим нюхом, не сомневайтесь!) о том, что такая-то юная особа из «почтенного семейства» в сердечных своих делах зашла слишком далеко, я, нимало не мешкая, нежданно-негаданно оказываюсь на месте действия, в провинции (причем поездка финансируется «Обществом» с последующей выплатой долга плюс пятнадцать процентов роста) и без труда нахожу способ быть представленным удрученным родителям. И тут я даю понять (в самых изысканных и щадящих ухо иносказаниях, разумеется), что я готов принести в жертву честь рода, дабы роды не принесли бесчестья опечаленному семейству, и прикрыть гербовым щитом Ротибалей (мы, впрочем, сказать по правде, хоть и породисты, но породы вполне домашней) хрупкое создание, которому предстоит в ближайшем будущем поселиться в нашей Солнечной системе, — свершается же это событие, скажем, во время традиционной поездки в Италию; но поскольку «дело есть дело», как превосходно выразился творец бессмертной пиесы «Честь и деньги», моя такса — сто тысяч звонких франков чистоганчиком тут же, при заключении этого временного брачного союза. Вот видите, я не отстаю от века. Моя система обеспечивает счастье всем. Короче, я из числа тех, чья могильная плита украсится надписью: «Transiit benefaciendo»[66]. Дабы стать хозяином положения, я умею ввернуть в беседе с невестой, с помощью множества поэтических обиняков, что Природа, в день моего рождения пребывавшая в более игривом настроении, чем обычно, наделила меня близорукостью… вполне добровольной. Полгода спустя по договоренности с виконтессой я обращаюсь к нескольким членам нашего общества, дабы они выступили свидетелями, подтверждающими несовместимость наших характеров, мое дурное обращение с супругой и расточительный образ жизни, при необходимости — то, что я состою с кем-то в незаконном сожительстве, — все это под условием, что и я готов оказать им соответствующую услугу, ибо единство — залог силы. Я беру всю вину на себя, для виду что есть мочи противлюсь… и оп-ля! развожусь, оставляя фамилию и титул МОЕМУ отпрыску, он теперь Ротибаль если не по всем статям, то, как видите, по всем статьям. А наши сто тысяч франков — при нас.
В следующем полугодии, получив новое уведомление, я вновь выхожу на сцену, но уже в другой провинции; поскольку благодаря предыдушим накоплениям я но всеоружии, у кого могу я вызвать подозрения?
Та же игра. Полгода спустя — оп-ля! — я развожусь. И так далее. Мoe состояние растет, как снежный ком. Как обеспечить себе успех? Все дело в постоянных упражнениях. Видите, как просто? Повторяю вам — колумбово яйцо.
Выслушав эти слова, господин следователь довольно долго в безмолвии созерцал юного победителя, потом начал было:
— Низменный цинизм, с коим…
— Позвольте! — прервал его — как и прежде, улыбаясь! — господин де Ротибаль тем же сладчайшим голосом. — Я собирался подвести черту под списком (все та же цифра — шесть), заключив последний мой союз. Надо знать меру. К тому же ныне мое состояние исчисляется прекрасной суммой, видевшейся мне в мечтах, — миллионом, свободным от каких бы то ни было долгов и доставшимся мне НАИЗАКОННЕЙШИМ образом. Итак, я собирался удалиться от дел, предоставив шестой моей виконтессе возможность любоваться на досуге сколько душе угодно в обществе ее дражайшего кузена тремя никому не нужными жемчужинами в гербе Ротибалей, поскольку делу о нашем разводе (о котором мы договорились еще перед помолвкой) уже был дан ход, итак, я собирался — наконец-то! — вернуться в Париж и снова зажить — но на сей раз памятуя о прошлом опыте и не торопясь — милой и сладостной холостяцкой жизнью, единственной, которую может и должен вести дворянин истинно современного склада, когда ваши сбиры потребовали, чтобы я следовал за ними, и по дороге рассказали мне о трагическом происшествии вчерашнего вечера. Превосходно. Но тяжелая ночь быстро миновала.