Но тут, проезжая какую-то деревню, я увидела вывеску «Ремонтная мастерская» и тотчас свернула в ворота. Итак, мне здорово повезло.
На большом дворе росло несколько симпатичных тенистых деревьев, и, выйдя из машины, я подумала, что это приятное местечко, даже если здесь мне не помогут.
Заведующий — я не ошиблась, он оказался заведующим — стоял у входа в мастерскую и грелся на солнышке; веки у него были прикрыты, он словно дремал. Весил он, наверно, не меньше полутора центнеров, его огромный живот свисал к коленям. Он был усатый, почти совсем лысый и страшно напоминал дебреценского профессора Шандора Карачоня, лекции которого перед выпускными экзаменами в гимназии я слушала с необычайным восторгом.
— С моей машиной что-то стряслось, — сказала я.
Заведующий чуть приоткрыл глаза и лениво почесал себе грудь.
— А что стряслось?
— Не знаю. Мотор почему-то кашляет. Нельзя ли посмотреть?
— Можно, — ответил он после долгого раздумья, но даже не пошевельнулся, хотя я ждала, стоя перед ним.
— Прошу вас.
— Ладно. Пишта поглядит.
Он по-прежнему не двигался с места. Меня удивляло, как может он стоять так долго и как его ноги выдерживают такую тяжесть. Потом он вдруг гаркнул:
— Пишта!..
Я посмотрела по сторонам, чтобы понять, кого он зовет, — во дворе были только заведующий, я, машина и два тенистых дерева. Но кто-то еще, очевидно, все-таки был там, потому что чей-то голос отозвался:
— Слушаю!
— Идите, поговорите с ним, — обратился ко мне жирный червяк — это сравнение сразу же пришло мне в голову — и небрежно указал рукой в глубь двора.
Я обогнула дом, за которым оказался колодец, а у колодца мылся какой-то парень; он в это время намыливал шею.
— Вы Пишта? — спросила я.
— Да.
— С моей машиной что-то стряслось.
— Дядя Габи прислал вас ко мне?
— Да.
— Черт побери, — пробормотал он, продолжая мыться.
— Кого черт побери?
— Ни в коем случае не вас. Дядю Габи.
Он вылил ведро воды себе на голову и потом поглядел на меня, а я на него.
Прежде всего мне показалось, что он мог бы послужить для Бенце прекрасной моделью. Он был в одних плавках. Сплошные мышцы. Блондин с удивительно ясными голубыми глазами, но загорелый, черный, как негр, хотя лето только начиналось.
Он отбросил в сторону ведро.
— Ну, пойдемте, я посмотрю, но если поломка серьезная, то не берусь. Неохота возиться.
— Счастливчик, — сказала я.
— Да нет. Просто я собираюсь поохать на Дунай поработать веслами и еще утром об этом договорился.
— Неужели вы не хотите сделать доброе дело?
— Почему же нет… хочу, но раньше давайте посмотрим. А доброе дело тут ни при чем: вы заплатите за все до копеечки. Как вам вздумалось пригнать сюда вашу машину?
— Она здесь сломалась.
— Ну ладно. Подождите, я только натяну штаны.
Вскоре он появился в шортах; рубашку и прочее он так и не надел. Подойдя к машине, он поманил меня.
— Дайте ключ и садитесь в машину. Сейчас проверим.
Мы выехали на улицу. Мотор вдруг взревел, парень прибавил скорость, потом затормозил, да так резко, что я чуть не ударилась носом о ветровое стекло; тогда он, повернувшись ко мне, кивнул головой.
— Ну, ладно… Не в порядке какой-то клапан цилиндра.
Он вылез и осмотрел машину.
— Наследство американского дядюшки? Ведь маленькими «мерседесами» как будто не торгует частный сектор.
— Мы купили его в прошлом году в Риме, когда у моего мужа была там выставка.
— Понятно. — Он открыл капот и, заглянув вовнутрь, закричал: — Лаци!..
Из мастерской вышел веселый чумазый парнишка, лет пятнадцати — шестнадцати.
— Пойди-ка сюда. Барахлит всасывающий клапан, второй или четвертый. Вынь его, пошлифуй. Через полчасика я вернусь, и мы поставим его. Понял, что тебе надо сделать?
— Да.
— Точно?
— Точно.
— Ну и прекрасно. Сначала лучше проверь второй клапан. Вон тот, дурачок. Это же «мерси», отсюда надо считать… И тот четвертый… Идет? — И он крикнул толстому Моржу, продолжавшему стоять совершенно невозмутимо: — Дядя Габи, я пойду перекушу. Через полчаса приду и сделаю этот клапан.
Я с восхищением наблюдала за ним. Преклоняюсь перед ловкостью и умением. Парень завел мотор, одновременно захлопнув дверцу, потом, развернувшись, затормозил и, открыв капот, стал уверенно копаться в моторе, словно заранее зная что с ним. И теперь он ловко сдернул рубашку с ветки шелковицы, быстро надел ее, собираясь пойти поесть, чтобы потом с легкостью устранить все неполадки.