Там на воде новички.
Я просто-напросто обязан прийти им на помощь.
— Внимание, — сказал я. — Мы отправляемся сию минуту. Всем быть предельно осторожными, ни шага без страховки, потому что ветер чрезвычайно силен. Если кто упадет в воду, его уж, конечно, не найти. Снимаемся.
Штормовой парус я поставил, сильно зарифив его. Сердце колотилось где-то в горле. Сможет ли Йошка выбрать наш складной якорь?
— Идет? — кричал я Йошке, надрываясь: ветер относил голос.
— Сейчас, — задыхаясь, отвечал он.
Прошло десять секунд. Я вглядывался в темноту, не несет ли нас на камни.
— Готово! — заорал Йошка.
— Держись! — И я повернул яхту в полветра. В тот же миг нас положило на борт. На секунду я зажмурился, боясь представить, что будет, если Йошка вместе с якорем сейчас сорвется с носа в воду, ведь тогда не пройдет и пяти секунд, как нас разнесет вдребезги о камин мола.
— Все в порядке… — раздался Йошкин голос.
Не сорвался.
— Зажжем фонари, — распорядился я.
В следующее мгновение мы с бешеной скоростью пронеслись мимо оконечности мола, на котором по-прежнему толпились насмерть перепуганные люди и вглядывались куда-то в даль, во тьму, где волны швыряли опрокинутый парусник с несколькими пассажирами. Знать бы, где они сейчас.
Анти подал голос из каюты:
— Шаника, готово.
— Хорошо. Оставь пока в каюте, но запомни, где лежит. Чтобы сразу достать, когда понадобится.
Йошка пришел, запыхавшись, и доложил: все в порядке.
— Якорь привязан?
— Да.
— Теперь внимание. Передышка. В нашем распоряжении примерно десять минут; дел никаких, только обсудим дальнейшее…
В этот момент на яхту налетела кипящая волна и окатила нас с головы до ног. Мокрые до нитки, отплевываясь, все протирали глаза.
— Ничего. Все равно это передышка. Есть две штормовки, надевайте. Так вот…
Еще волна. На этот раз все стойко выдержали нападение.
— Йошка, ты будешь на носу. Ясно? Из-за ветра команд моих не услышишь. Именно поэтому тебе надо быть начеку. На долгую вспышку карманного фонаря, направленного прямо на тебя, подготовишь якорь. На два — бросишь его. Но сложенным. Все ясно? Иди.
Между тем на нас раз за разом обрушилось пять волн. Я был в рубахе и шортах, разумеется, промокших насквозь. Холод пробирал до костей. Здесь уж ничем не поможешь. Раньше надо было думать. Штормовки я сам отдал членам экипажа. Их надели Йошка и, конечно, Клари. Больше ничего нет.
Я огляделся, не представляя, где может быть терпящее аварию судно.
— Давайте свет.
На размышление оставались секунды.
Где искать злополучное судно и до каких пор искать? Ясно, до тех пор, пока не найдем. Паруса пока держат. А если лопнут? Поставим другие и продолжим поиск. А если и те лопнут? Что ж, будем искать, пока у нас останется хоть клочок паруса. А если все же не найдем? Тогда видно будет. Во всяком случае, будем искать. И наконец, со сложенным якорем будем бороздить озеро, пока есть возможность. Нам предстоит бессонная ночь, придется откачивать воду. Будет холодно. Это точно. Ну что ж, померзнем.
В эту минуту яхта резко легла на борт, так что грот коснулся воды. Я хотел сказать, что надо спустить стаксель, но не успел раскрыть рта. Слева послышался сильный треск, это лопнул шкот, и в ту же секунду стаксель, как вырвавшаяся из плена сказочная белая птица, затрепетал и захлопал на ветру.
Я взглянул направо: второй шкот они закрепили тоже, это и удержало парус, не дало ему улететь совсем. Он бился и хлопал, как птичье крыло.
Я не знал что делать.
Это был штормовой парус. В такой ветер два человека еще могли бы, пожалуй, отвязать его. Но где же их взять, этих двоих? Здесь лишь трое туристов. Нет. Поручать им такое нельзя.
Хоть бы ветер сорвал его совсем.
Я направил яхту еще больше на ветер, пусть набрасывается, треплет, рвет парусину и снасть. Пусть срывает. Пусть уносит, раз уже сорвал, пусть уносит.
В эту минуту с носа раздался крик: «Вижу судно!»
Я не сразу понял. Оно было перед нами, почти прямо по носу. Метрах в трехстах. И мы с бешеной скоростью неслись по направлению к нему.
Я почувствовал, как взмок от волнения в моей промокшей насквозь рубашке. Остается не более минуты.
— Свети! — закричал я.
В моем распоряжении минута. И я двигаюсь вслепую, потому что увидел судно лишь на мгновение. Надо взять выше, ветер все равно снесет, а парус сейчас загораживает свет фонаря. Как ни напрягаю зрение, как ни стараюсь, я вижу лишь узкую полоску света…