Владимир Липко передал богатый своеобразный мир образов Машраба, сохранил сложную традиционную форму его произведений.
Переводы В. Липко открывают русскому читателю, да и не только русскому, талантливого узбекского поэта XVII века.
А. Хайитметов
Газели
"Явившись в мир..."
* * *
Явившись в мир, я потонул в болоте бытия.
Что знал я? Лишь немного слов сказать был в силах я!
Когда ж увидел я, что мир душе и телу враг -
Я "Нет!" и "Нет!" в глаза ему метнул, как два копья.
Войдя в кабак, я ощутил в душе моей огонь.
В мечеть войдя, я в ней угас, окоченел, друзья!
Всех откровений для меня ценней кувшин с вином.
Ханжа! Молитва-для тебя, а мне — вина струя.
Пью одиночества вино, душа моя пьяна!
В петле закончить жизнь свою — видать, судьба моя.
Безумства ради небеса и землю я отверг.
Об этом громкая молва летит во все края.
Друзья, Машраб не виноват. Что может сделать он?!
По одиночества реке плывет его ладья...
"Встав на путь любви..."
* * *
Встав на путь любви, молиться и посты блюсти нельзя.
Совместить влеченье к милой с благом святости нельзя.
Покорительницу сердца увидав, бесстрастным быть,
Мир души от разрушенья уберечь, спасти нельзя.
Если ты однажды вышел на дорогу нищеты,
Дум о власти и богатстве прочь не отмести нельзя.
Если аромат любимой на тебя повеял вдруг -
Разуму, долготерпенью не сказать "прости" нельзя.
О отшельник, с черноглазой встретившись хотя бы раз,-
В откровеньях и в моленьях радость обрести нельзя.
Что безумному глумленье?! Все он в силах перенесть!
Только разлученья с милой боль перенести нельзя.
О Машраб, ты брат Меджнуну, сердце очищай добром!
Пятен в сердце ни водою, ни постом свести нельзя.
"Луноликую увидев..."
* * *
Луноликую увидев, сразу я влюбленным стал.
Прелестью ее сраженный, навсегда смятенным стал.
Пламя страсти жгло мне сердце, душу жгло мою, но я
Не гасил огня и в мире мотыльком сожженным стал.
Пусть я милую увидел в кабаке — не все ль равно!
Я отверг и рай и веру — страстью опьяненным стал.
О насмешница, кокетка, что ты делаешь со мной?!
От любви я стал безумным, нищим, разоренным стал.
Путь любви — в огне и в муках. Созерцая красоту
Я горю, я догораю — в пепел обращенным стал.
Друг, не говори Машрабу о владычице души.
От тоски по ней и так он весь опустошенным стал.
"Если прах я..."
* * *
Если прах я, для чего мне прозябание мое?
Если милой нет, на что мне мирозданье без нее?
Без вина и без любимой в Мекку для чего пойду?
Что мяе храмы и мечети — лавки ветхие, старье!
Ад вдвойне иль пять Иремов мне предложат — все равно!
Если нет свиданья с милой, ад — гнилье и рай гнилье!
Если истина, открывшись, ясным солнцем не взойдет -
Что мне пользы в ней? На что мне затаенный свет ее?
Я, поправ престол аллаха, в сущность тайн его проник.
В небе — мрак. Так что ж сказать мне про земное бытие?
"Мой милый друг..."
* * *
Мой милый друг, цветок мой милый, я одинок,
о, где же ты? Кумир, чьи розовые губы как лепесток, о, где же ты?
Уж сколько дней, пылая сердцем, зову тебя: вернись, приди!
Кружиться буду над тобою, как мотылек, о, где же ты?
О, как томительна разлука с тобой, румяноликий друг,
Ищу тебя, всхожу, волнуясь, на твой порог, но где же ты?
Мне горько, тягостно, мне больно, а ты утешить не пришла!
Покой души моей, отрада, любви цветок, о, где же ты?
Глаза мои от горя слепнут, стенанья рвутся из груди.
Прости, но я стенаний этих сдержать не мог, о, где же ты?
Обуглилась душа Машраба, и сердце стало шашлыком.
Страшна разлука, как пустыня... я изнемог...
О, где же ты?
"Увидеть милое лицо..."
* * *
Увидеть милое лицо, издалека хотя б,
Пришел несчастный дивана[3], увидел и ослаб.
* (Дивана — юродивый.)
Пришла жеманница, пришла владычица души,
Та, чья волнистая коса стан обвернуть могла б.
вернуться
3
Зуннор — пояс определенного цвета, который носили христиане, подданные мусульманских государей.