Он и сейчас думал о ней, слушая, как наяривает цыган «Панну Цинку». Вчера до двух часов, до рассвета, просидел он с нею на берегу Балатона, а нынче она сама назначила ему свидание в озере, сказала: «К десяти часам буду». Он заторопился к пляжу.
Прелестница уже плескалась в воде. Широкополая соломенная шляпа отбрасывала желтый отсвет на ее пикантное от летних веснушек лицо. Она приветствовала его превосходительство улыбкой. Его превосходительство помахал ей в ответ букетиком цветов. Торопливо раздевшись, все так же сжимая в руке свой букет, он вышел из кабины в черном купальном трико.
Все было продумано заранее: этот букет он поднесет ей прямо в воде, лихо, молодо подплывет и положит перед ней на волну, словно озеро — ваза для ее цветов. Идея ему нравилась: шутка смягчала романтичность признания. Возле душа он повстречался с приятелями, коротко поболтал с ними и уже готов был войти в озеро. Тут и случилась беда.
Оборвалась бретелька. Он схватился за пуговицу, но она укатилась, уже не новое мокрое купальное трико спустилось, обнажая голую грудь. Рядом на скамейке сидел учитель плавания. Возле него лежал синий купальный костюм.
— Вы не дадите мне это? — обратился его превосходительство к учителю плавания, указывая на костюм.
— Это? — спросил наставник и бросил взгляд сперва на костюм, потом на клиента.
Его превосходительство положил букет на скамью и уже хотел взять костюм. Однако учитель плавания покачал головой.
— Это на вас не налезет.
— То есть как?
— Да так, из-за живота.
— Из-за какого живота?
— Из-за живота вашего превосходительства.
— Что вы болтаете! — возмутился его превосходительство и поправил пенсне, блеснувшее на солнечном свете резко и строго.
До сих пор диалог шел тихо, спокойно. Однако купальщики и те, что загорали на солнышке, уже что-то заподозрили и мигом окружили спорщиков, сгорая от любопытства. Многие, не выходя из воды, подплыли ближе, чтобы лучше слышать.
— Вы, видно, спятили! — закричал его превосходительство на приветливого, все еще улыбающегося учителя плавания, который лишь покачал остриженной под ноль, похожей на арбуз головой, мудрым своим спокойствием еще больше его раздражая. — Мне до сих пор никто не говорил ничего подобного. У меня — живот?!
— А как же, есть, — кивнул ему учитель плавания. — Есть авторитет, слава богу, — добавил он среди всеобщего оживления.
— Да вы с ума сошли, — ярился его превосходительство. — Где вы видите живот? — вопросил он и повернулся боком, чтобы учитель плавания разглядел получше. — Где он?! — А сам обеими руками похлопывал по округлому, заостренному у пупка паучьему животику, по покрытому каплуньим жирком брюшку, по мягкому, трясущемуся пузу, которое, как он его ни втягивал, лишь заметнее округлялось. — Никогда не слышал ничего подобного. Вы просто спятили!
Учитель плавания ему не ответил. Вместо него ответили те, что столпились вокруг. Одни откровенно смеялись, другие тряслись от хохота, но отворачивались, чтобы не раздражать еще больше незадачливого крикуна. Маленькие школяры, плескавшиеся в озере, прятали головы в воду, давясь от смеха. Весело было всем, кроме его превосходительства, дело, видимо, заключалось в том, что все его видели, а он себя — нет.