Пишта пил до утра. На рассвете он опять появился на нашей улице, но уже вместе с цыганским оркестром, чтобы взять эту неприступную крепость с помощью скрипок. До самого утра заставлял цыган без конца повторять под самым окном жены ее любимую песню — «Много ль звездочек в глазах твоих, Жужика?», до самого утра пел-орал эту песню под окошком ее, под затянутым снеговыми тучами небом, под звездами, словно ждал конкретного ответа на этот чисто риторический вопрос, на это простительное поэтическое преувеличение. Но никто ему не ответил. Только надрывались протестующе псы.
Миновала и четвертая неделя. Прошел уже целый месяц. Пишта потерял терпение. Он поручил адвокату отправиться в дом тестя и повести переговоры от его имени. Жена объявила адвокату, что желает во что бы то ни стало развода и просит мужа поладить дело миром. Адвокат вел переговоры еще неделю. Наконец принес ответ старика: на сей раз примирение обойдется в круглых двадцать тысяч крон.
Что уж тут тянуть? Пишта кинулся в банк, взял последние остатки приданого, девятнадцать тысяч семьсот шестьдесят крон — остальное пришлось занять у друзей — и заплатил как миленький. Наконец, почти шесть недель спустя, он на руках вынес жену свою, торжествующе усадил на бричку и покатил с нею домой.
Я слышал это от людей, клявшихся, что все было именно так, от слова до слова. И я им верю. Только одно остается загадкой. Была ли Жужика в сговоре со старым разбойником, который обманом себе вернул приданое дочери до последнего крейцера? Возможно. Но возможно и то, что молодая женщина была лишь слепым орудием в его руках, сама же хотела только вернуть себе мужа, подороже отдать ему любовь свою. Это тоже возможно.
Есть тут и еще одна загадка. С тех пор они никогда больше не ссорились. Это странно. Я не нахожу объяснений. Может, попробуешь ты?
Да, да. Как только они лишились всего, тотчас стали счастливы и довольны. Хотя нередко жили в нужде. Правда, они знали, что их ждет огромное наследство, когда старик закроет глаза. А это могло случиться со дня на день. Да только старый Сюч помирать не собирался. Успешное возвращение денег его поистине оживило, он сразу расцвел. По-прежнему сидел на скамейке перед домом и молчал.
Многие годы он жил себе, поживал, здоровый и крепкий. Скажи, пожалуйста, чему ты приписываешь тот факт, что скупцы всегда живут долго? Кое-кто утверждает, что скупость сама по себе проявление необоримого жизнелюбия и, как всякая сильная страсть, не убивает, а продлевает жизнь. Другие утверждают, что эта надолго рассчитанная, постоянная жадность и не поселяется в слабом организме, способном погибнуть преждевременно. Утверждают также, что скупцы от сгущающейся вокруг них неприязни лишь закаляются, обретают упорство, что горячая ненависть их ближних помогает им жить, поддерживает, как поддерживает людей добрых усердная молитва их ближних. И, наконец, некоторые утверждают, что скупцов удерживает сама земля, она не отпускает их, прижимает к своей заплеванной и грязной груди, ибо скупцы все оплеваны и грязны, как и родственница их, земля. Все это теории. С помощью теорий ничего решить невозможно. Но все решает основательное кровоизлияние среди ночи. Оно-то убило и старика. Пишта с женой получили наследство, больше даже, чем надеялись, чуть ли не полмиллиона золотых довоенных крон.
Клянусь богом, хотелось бы мне закончить по возможности радужно эту новоявленную народную сказочку и в живых картинах, сопровождаемых фейерверком, показать Жужику и Пишту, который наконец был вознагражден и с той поры живет припеваючи, купается в золоте. Увы, это невозможно. Старик умер второго июня 1914 года, а двадцать восьмого июня — как ты, думаю, слышал, — разразилась война. Пишта, прапорщик в запасе, был призван в первый гусарский полк. Перед тем как уйти на поле брани, он решил вложить все свое состояние в военный заем. Жужика, как и пристало недальновидной, ничего, кроме земли, не видящей крестьянской дочери, поначалу была против. И предложила какую-то часть их денег истратить все же на золото и участок земли. Она отступилась лишь тогда, когда муж ее, который, будучи мужчиной, лучше разбирался в политике, объяснил ей, что по окончании войны они получат свои деньги назад умноженными от учрежденного для благодарного потомства всемирно-исторического объединения капитала. О том, что все случилось не совсем так, Пиште узнать не довелось. И не по его вине. Ибо при первой же конной атаке в него так точно угадала ручная граната, что не осталось от него ни коленной чашечки, ни медной пуговицы, и даже лошадь его, с хвостом и гривою, словно поглотила земля или же оба они в полном обмундировании умчались по Млечному Пути[68], по золотому небесному мосту, с которого влетели прямо в расчудесный и великолепный воинский рай. Жужика некоторое время его ждала. Что было у нее, понемногу прожила. Некоторое время мыкалась, перебивалась на вдовью пенсию. Потом уехала из города. Недавно, побывав там, я слышал, что нанялась она на какой-то хутор батрачкой, совсем окрестьянилась, разводит кур, откармливает гусей.
68
Намек на бытующую в венгерском народе легенду: по Млечному Пути ушел со своим войском добрый сын короля Аттилы, Чаба, спасаясь от своих врагов.