Джо вздохнул.
— Итак, вот как это было. Но что, если бы эти австралийские парни не шатались по тому переулку? Или не были настолько пьяными и игривыми, чтобы ради забавы бросить гранату? Что тогда? Случился бы какой-нибудь другой несчастный случай?
Блетчли покачал головой.
— Я не отвечу на этот вопрос, Джо, и вы это знаете.
Бизнес есть бизнес, ничего личного. И я убью тебя, и убью себя, если это будет необходимо. Я ненавижу нацистов и сделаю всё, чтобы они потерпели поражение.
Ты слышишь меня, Джо? Я сделаю всё! Я верю в жизнь, а нацисты приняли символом череп, смерть, и они есть — смерть.
Так что не играй с такими вещами, Джо. Это не игра.
Джо кивнул.
— Вы правы, и я это заслужил. Вопрос был неуместен. Извините… Итак, Стерн и случайная граната — всё, оставим. Но и некоторые другие вещи в течение последних дней просто вышли из-под контроля, я так понимаю? Я о том, что кто-то, — возможно Уотли, — во имя Бога и добра следует своим собственным праведным курсом? Поэтому произошли другие убийства?
— Произошло серьёзное недоразумение, — сказал Блетчли. — Были допущены некоторые ошибки, но Монастырём командую я, так что ответственность лежит на мне.
— Правда, — сказал Джо. — Главный всегда берёт ответственность на себя. И Стерн мог бы справиться с этим, и вы можете; а я бы не смог. Ну, мне больше нечего сказать по этому поводу.
Теперь, вы не могли бы объяснить: зачем привлекли именно меня?
— Конечно, это достаточно просто. Появилась новая информация о Стерне…
— Под новой информацией вы подразумеваете факты, имеющие отношение к «польской истории» Стерна?
— Да.
— Можете сказать, откуда пришла эта информация?
Блетчли посмотрел на него.
— Нет, не могу. Так или иначе, Джо, человек, который приехал в Каир, чтобы узнать о Стерне, погиб при пожаре в отеле «Вавилон», и его интерес умер вместе с ним.
— Так оно и было, — сказал Джо. — Итак, эта новая информация попала к вам, и что потом?
— И это меня обеспокоило, — сказал Блетчли. — Я знал, что Стерн чувствует себя хреново, и боялся, что он начнёт трепать языком. И я подумал, что тут может помочь кто-то извне, старый знакомый Стерна. Я просмотрел его дело и нашёл ваше имя. Вот и всё.
Блетчли посмотрел на реку, и на его лице появилось грустное выражение.
— Если бы я рассказал вам больше с самого начала, всё могло бы обернуться не так погано. Но это…
— Как было, — пробормотал Джо. — так было…
Джо прищурился, глядя на реку.
— Блетчли?
— Да.
— Послушайте. Не берите всё на себя. Вы вляпались в это посреди событий, как и все мы. Как я, как Лиффи, как Дэвид, Ахмад и все остальные. Начало истории положили не вы. И с тем, что было, вы сделали, что смогли…
Джо помолчал.
— В любом случае, — добавил он, — я знаю, кто рассказал вам польскую историю Стерна.
Голова Блетчли дёрнулась назад, и он поднял руки, останавливая Джо, почти умоляя его.
— Никаких имён, — прошептал он. — Ради Бога, Джо, никаких имен. Мы об этом не говорили.
Джо кивнул.
— Нет, мы не говорили об этом, и не будет никаких имён. Я просто имею в виду неких людей, музицирующих в ночи под звёздами. Никаких имён, но я хочу, чтобы вы знали, Блетчли, что я знаю кто, и знаю почему.
Блетчли сидел совершенно неподвижно, не в силах смотреть на Джо. Джо помолчал, глядя на воду. Потом заговорил очень тихо, почти шёпотом:
— Да, они любили его, и любили слишком сильно, чтобы видеть, как он разваливается. Они просто не могли видеть, как это происходит, потому что Стерн был для них особенным. Они сказали, что его способности было видно по его глазам, и слышно по его смеху…
Надежда, — говорили они. Ибо он был человеком, который стоял у реки и видел великие вещи, и глаза его сияли от великолепия дара, как у голодного туриста перед турецким шведским столом.