…В давние времена в одной бедной семье родился сын Дампил, и вырос он рослым и сильным мужчиной. Когда исполнилось парню восемнадцать лет, сшили ему дзодок[22] из телячьей кожи, прострочив его бычьим сухожилием и шелком, и пустили бороться на хошунном надоме[23]. С первого же раза он легко поборол всех и больше уже никому не уступал первенства.
Слава о юном борце быстро разнеслась по всей стране и задела самолюбие всех знаменитых борцов того времени, которые с нетерпением стали ждать очередного надома.
Шли годы, но все равно Дампил каждый раз оставался победителем на борцовской площадке.
Говорят, семья его была так бедна, что всего-то скота у них было пять коз, и только. И вот однажды решили они перекочевать на новое место. Однако не было у них ни одного верблюда, на котором можно было бы перевезти юрту, — оставалось только обратиться за помощью к людям. Пришел Дампил к одному местному богачу и попросил у него вьючного верблюда. Но тот богач не только не уважил его просьбу, а попросту выгнал парня. Дампил, ничего не ответив, ушел домой.
На рассвете другого дня богач тот заметил, говорят, нечто, надвигавшееся на их айл. Оно было похоже на огромный смерч — «столб Хурмусты»[24] и, казалось, упиралось в самое небо.
В семье богача поднялся переполох, все его домочадцы легли ниц и стали молить бога о пощаде, решив, что на них движется сам «хвост Дракона». Но то был вовсе не драконий хвост, а Дампил.
Водрузив на себя юрту и посадив на нее свою мать, он легкой походкой приближался к жилищу богача. Тот все еще молился, боясь подняться, но когда узнал Дампила, от удивления рот раскрыл. Дампил же быстро обошел кругом его подворье, исполняя при этом ритуальный танец борцов.
Богач был восхищен недюжинной силой юноши и, обрадовавшись, что в его хошун явился прославленный борец, выделил ему на своей земле место для стойбища.
Позже, состарившись, Дампил пришел к хошунному князю, чтобы преподнести ему свой дзодок и все борцовские принадлежности, в которых довелось ему одержать столько побед. Однако князь только буркнул недовольно:
— Кому нужен твой грязный дзодок! Что с ним прикажешь делать? Забирай свое барахло и убирайся…
Дампил сильно обиделся. Не сдержав себя, он трижды хлестнул своим дзодоком порог княжеского жилища и громовым голосом сказал:
— Пусть же переведутся борцы в вашем аймаке и хошуне!
Говорят, с тех пор действительно из того хошуна не вышло ни одного прославленного борца…
Старушка Должин вполне допускала, что ее сын может стать таким же сильным, как Дампил. Вера ее, возможно, основывалась еще и на том, что их жизнь во многом напоминала жизнь Дампила и его матери.
В тот вечер Должин доила коз и вдруг услышала знакомую старинную песню. Ее пел возвращавшийся домой Дамдин. Голос у него был какой-то странный, хрипловатый.
Дамдин каждое утро уходил из дома и возвращался на закате солнца. Вот и сегодня, кажется, вернулся вовремя.
Должин несколько удивилась тому, что сын пришел такой веселый. Наливая ему чай и угощая гостинцами, которые привез Цокзол, она осторожно поинтересовалась:
— Что случилось, сынок?
— Наверное, в аймак поеду… И самое главное, на машине, говорят.
— А что там будешь делать?
— По делам художественной самодеятельности…
Сердце у Должин замерло, и она только успела подумать: «Вот оно что. Вот почему, оказывается, сын у меня зачастил в сомон. Неужели же он решится оставить старую мать и уехать так далеко?»
Затем она спросила:
— А ты, сынок, умеешь петь или играть на хуре?
Дамдин, с аппетитом попивая чай, лукаво посмотрел на мать и, громко расхохотавшись, ответил:
— Петь-то я могу, но меня не пускают на сцену. Как-то я вызвался спеть что-нибудь, но все отмолчались… Теперь-то уж точно не выгонят… Буду грузить и сгружать нашим артистам инструменты, одежду, поднимать и опускать занавес.
Мать больше ничего не сказала. Аймачный центр ей казался краем света, и у нее все внутри оборвалось. Ей никак не хотелось верить, что сын может так далеко уехать, оставив ее.
Затем она, разжигая очаг, стала пристально глядеть на огонь. И вдруг пламя ей показалось слегка волнующимся шелковым занавесом… Потом в нем привиделось лицо сына, и Должин радостно улыбнулась. Но стоило ей вспомнить народную мудрость: мысли матери — о детях, мысли детей — о горах, как снова стало ей не по себе, и она сказала:
— Приезжал Цокзол-гуай. Приглашает тебя к себе.
23
Надом — ежегодный праздник, во время которого проводятся состязания в трех видах спорта — борьбе, стрельбе из лука и скачках.