— Вернусь из аймака, тогда и съезжу, — небрежно бросил он, но потом, словно опомнившись, вскочил, подбежал к сундуку и добавил: — Надо бы собраться.
«Что же это такое происходит? Как-то странно все, непонятно… Значит, правду говорят, что на людях человек меняется! Вот тебе и Красный уголок… Значит, он давно решил меня оставить, а я что? Буду смотреть на дорогу, ждать его и скучать, не находя себе места… Выходит, так?» — думала Должин.
Затем она глубоко вздохнула, и ей захотелось заплакать. Еще некоторое время она сидела молча и неподвижно, потом встала, покрутила несколько раз молитвенный цилиндр и начала молиться.
Больше они ни о чем важном не говорили. Разговор не клеился. Дамдин собирал вещи и напевал себе под нос какую-то мелодию. Должин же смотрела на сына и думала: «Значит, вовсе не случайно подергивалось у меня нижнее веко. К слезам, видать…» Множество всяких мыслей вертелось у нее в голове. Сын все еще казался ей маленьким, и отпускать его от себя было очень тяжело.
Глава пятая
Острый запах степного разнотравья бьет в нос. Вся просторная долина окутана шелковистым маревом. Изредка падающая на землю тень не задерживается: легкие, словно одуванчики, облака безостановочно проплывают мимо и ныряют за ближайшую гору.
В степи то там, то здесь пасутся табуны, отары, а верблюды, скучившись, стоят, вытянув шеи против ветра, и вглядываются в горизонт, словно решая, куда им пойти. При мираже они вдруг вырастают до громадных размеров или, наоборот, превращаются в маленьких верблюжат.
Вот по этой-то долине и пылил грузовик, держа курс на восток. На машине в основном ехала молодежь, но песен слышно не было. Дневной зной, видимо, разморил всех, и они теперь молчали.
На капоте машины развевался красный флаг. Все одеты нарядно, и это, должно быть, неспроста.
Видимо, большинство из них отправились в далекий путь впервые, так как лишь один, едва миновали косогор Ганжур, закричал:
— Смотрите! Аймачный центр!
В машине сразу все оживились, дремоту как рукой сняло. Задние даже приподнялись.
Так оно и было в самом деле: почти никому из ехавших еще не приходилось бывать дальше своей юрты. Поэтому-то и возник такой переполох, будто перед ними был большой город.
Чем ближе подъезжали они к центру, тем оживленнее становилось в машине. Уже четко обозначились отдельные здания; юрты, непривычно для их глаз, расположились в один ряд, образуя улицу.
— Вот это красота!
— Вот так разбивают лагерь! — добавил кто-то видом знатока.
— Во-он клуб, где мы будем выступать… Да-да! Точно! Белое здание, оно самое высокое здесь. А за ним, отсюда не видать, еще два новых. Там располагаются партийный комитет и исполком… А вот аптека! Здание средней школы что-то не вижу… Большое такое!.. — объяснял остальным тот юноша, которому доводилось, видимо, бывать здесь или же учиться в школе.
Аймачный центр располагался у подножия холма и вплотную подступал к нему. Холм назывался Зочийн Хар-ово и был виден издалека, но стоило к нему подъехать близко, как он будто бы оседал и становился незаметным.
Некоторые называли его Холодный Хар-ово из-за того, что зимою здесь свирепствовали лютые морозы. Лет десять назад у холма, говорят, размещалось зимовье одного веселого и не в меру словоохотливого старика. И было ему кому изливать душу, так как это место действительно было бойким.
Чуть южнее его находится Мандал-Гоби[25], удивительно красивое место, где, возвышаясь над равниной, темнеет вершина, которую местные жители уважительно называют Хайрхан. На северо-запад от нее белеет высохшее озеро, по его краям стоят одинокие юрты да пасется скот.
Среднегобийский аймак был создан в 1942 году, и сразу же начались споры о том, где основать его центр. В конце концов была избрана эта местность. За год было построено десять юрт и одно-единственное строение с двумя комнатками. Так здесь вырос маленький поселок. Но годы шли, и аймачный центр расширялся и рос. Теперь уже не назовешь его поселком.
За последние годы он расцвел, словно августовский цветок, и, можно сказать, превратился в маленький городок. Гобийцы очень гордились им, так как построили его исключительно собственными силами.
Машина въехала в аймачный центр, и в кузове сразу стало тихо. Все, видимо, разом вспомнили наставления старших и решили не ударить лицом в грязь. Надо было вести себя так, как и положено в гостях. Даже самые нетерпеливые стали переговариваться между собой шепотом.
Детвора, игравшая на улице, заметила машину и бросилась за ней. Как же такое пропустить, не узнать, кто к ним приехал!