В табуне у него было три косяка. За последние несколько лет особенно заметно выровнялась масть — большинство лошадей были теперь темно-рыжими. По словам стариков, это было хорошим, обнадеживающим признаком: в таких случаях поголовье табуна должно быстро расти. А ведь хозяину только этого и надо.
Говорили еще и так: если табуну суждено расти, то лошади прибавляют в резвости, дичают, а если суждено ему вымирать, то лошади становятся иноходцами. У Цокзола же лошади заметно дичали, становились пугливыми. Они частенько без всякой причины взбрыкивали и носились по степи.
Цокзол любил укрюк[29], хотя, к сожалению, владел им не очень уж хорошо. А раз так, то укрощать скакунов приходилось ему с помощью других.
Хорошее седло и быстрый, как стрела, кнут он считал лучшим украшением для скакуна и для всадника и поэтому на такие вещи никогда денег не жалел.
Любил Цокзол также веселье и гостей. Не было для него лучшего дня, чем тот, когда юрта его наполнялась гостями. По его глубокому убеждению, только к человеку с добрым нравом тянутся люди, точно так же как слетаются птицы к воде.
Ну а гости только тогда всем довольны, когда и жена и дочь хорошие хозяйки, и дом гостеприимен. Поэтому Цокзол был страстным охотником до удобной утвари и дорогой, изящной работы посуды. Он всегда строго следил за тем, чтобы в юрте у него было чисто и все блестело. Ни перед чем не останавливался, чтобы заполучить какой-нибудь резной скребок замысловатой формы или, скажем, мешалку для углей, пусть даже из кипариса. Дорожил ими так, словно они были сделаны из сандалового дерева.
Цокзол знался со всеми искусными мастерами и умельцами в округе и частенько заказывал им сделать что-нибудь необычное.
Он давно утвердился в мысли, что если все его замыслы осуществятся без помех, то счастье и благополучие не обойдут его стороной. Коль руки будут работать, то и желудок пустым никогда не останется — в это он верил свято.
Айл Цокзола был зажиточным, но односельчане относились к нему с большим уважением. Хотя были, конечно, и любители посудачить: «Цокзол-то наш возомнил себя чуть ли не первым богачом во всей округе».
Возможно, Цокзол и сам давал повод для этого. Уж слишком щедро тратился он на всякие безделушки.
Один раз в году он обязательно бывал в городе. Готовился к этому событию долго и основательно. Караван обычно снаряжал из сорока верблюдов: тридцать собственных, а десять — артельных. Если находился человек, знающий толк в верблюдах, то он обязательно брал его с собой. Заодно в городе и своих овец продавал.
Он не пренебрегал ничьей дружбой, и потому друзей у него всегда было много. Сам мастер на все руки, Цокзол никогда не бывал удовлетворен работой других и любил всех поучать. Тем, кто его хорошо не знал, могло показаться, что он излишне придирчив и раздражителен.
Труся монотонной рысью, Цокзол наконец-то выехал к своей юрте и заметил, что овцы уже пригнаны, но доить их еще не начали. У коновязи стояли три лошади под седлами. «Кто же к нам приехал?» — подумал он и подстегнул коня. Подъехав к коновязи, он спешился, привязал своего коня и взялся по лошадям и седлам определять их хозяев. «Где я видел это седло? А тавро лунным серпом, кажется, кого-то из наших соседей», — старался вспомнить он. Затем признал своего скакуна, посланного для Дамдина, подошел к нему, потуже натянул поводья и убрал подальше от копыт свой длинный укрюк. И только после этого зашагал к юрте, по пути швырнув камешком в козлят, выбежавших из стойбища.
Войдя в юрту, он оглядел гостей, бросил на кровать свою старую шляпу и поприветствовал их:
— Благополучен ли был ваш путь?
— Хорошо ли нагуливает скот? — в ответ приветствовали его гости, с уважением глядя на хозяина.
Едва он успел сесть, жена поднесла ему большую серебряную чашку, наполненную рисом с молочными пенками. Цокзол не спеша вытащил платок из кармана, вытер пот с лица и сказал:
— Ну и солнце сегодня! Палит нещадно… — Потом обратился к Жамьяну: — Как твои дела? Успеваешь?
— Вроде бы должен успеть, — ответил тот и начал набивать трубку.
Жамьян собирался вместе с Цокзолом ехать в город и теперь приехал к нему, чтобы условиться о дне отъезда.
— А я, к сожалению, еще не готов, — ответил Цокзол.
— Говорят, что овцы нынче в большой цене… Недавно там был Носатый Жамба, — сказал Жамьян. В его голосе и взгляде явно сквозило желание побыстрее отправиться в город и выгодно продать своих овец.