— Гмм! Ну и нуга! Пальчики оближешь! И где вы столько орехов-то отыскали?!
А на самом деле нуга была раскрошенная, темная, а орехов и не видать было! Рэдукану покраснел, комкая в руках шапку, сбивчиво пробормотал какое-то приветствие; потом пристально посмотрел на Ирину, которая едва сдерживала слезы. Уже стоя на пороге, он проворчал, глубоко огорченный тем, что матери их повздорили из-за пустяка:
— Да, видать, так оно и есть… обе рехнулись!
И, даже сами того не желая, старухи стали врагами. Не иначе, как нечистый попутал: все время ворчали друг на друга. Однажды утром Иане показалось, будто бы Гира вылила к ней в огород помои. Разъяренная, она вихрем влетела в дом и бросилась к дочери:
— Подумай только, Ирина! Прямо светопреставление какое-то! Она выплеснула помои ко мне во двор! Не нашла другого места, что ли? Я грязь за ними убирать не собираюсь!
А на другой день и она вылила помои в огород матушки Гиры. Соседи начали шептаться: «Старухи-то совсем одурели, сторонятся друг друга, бранятся, просто стыд потеряли! Чай, не маленькие — жизнь прожили!»
Слух этот дошел и до Ианы с Гирой. И, потеряв всякую надежду на примирение, они еще пуще озлобились друг против друга.
Близилась весна. Как-то матушка Иана дернула Ирину за фартук и гневно сказала:
— Ты вот все ладила, что я, мол, ничего не смыслю! Ну кто же, по-твоему, обломал мне все сливы около забора, если не сама Гира?
— Может, это ветер, мама, — ответила Ирина.
— Будет чепуху-то городить! Ветер тополя ломает, акацию, абрикосы, груши, яблони, айву, ореховые деревья, но никак не сливы, когда на них ни листочка, ни плода… Не так ли? Ну погодите у меня, и у вас в саду ветер погуляет, уж помяни мое слово!
На другой день матушка Иана обрубила ветки слив, которые свешивались через забор прямо к ней в сад. Теперь у обеих соседок сливы, что росли возле забора, уменьшились наполовину.
Все в округе дивились!
Упаси бог от этакой беды!.. А что-то еще дальше будет!
Снег уже стаял, пробивалась первая травка, цвели подснежники.
Как-то раз матушка Иана вышла из дому и в раздумье направилась к забору, где росли сливы. Кажется, вот все бы на свете отдала, думала Иана, только бы быть спокойной, только бы вернуть прежнюю дружбу… И тут-то ей почудилось, что кто-то в черной шубейке приблизился к забору и швырнул к ней в сад мертвую ворону.
Ах, вот как! Так, значит, над ее добротой издеваются? Она покаяться готова, а над ней смеются, всякие пакости чинят! Хорошо же, посмотрим, кто кого! Она подкралась к вороне, схватила ее за кончики крыльев и, покрутив несколько раз, что было сил швырнула в сад Гиры. Так и летала ворона — то туда, то обратно. Старухи, низко согнувшись, копошились в земле, как петухи, которые, только кончив драку, готовятся начать ее снова; вздрагивая и досадливо ворча, они с нетерпением поджидали момента, чтоб бросить падаль во вражеский огород. Сердца их так и трепетали от радости, когда они слышали, как дохлая ворона падала наземь. То Иана отступала — тогда торжествовала Гира, и, наоборот, когда Иана побеждала, — Гира сдавалась. Так и метались они, напоминая злобно рычащих собак, которых разделяет забор.
— Стало быть, мой двор для Ианы все равно что мусорная яма! — говорила Гира Рэдукану, потирая замерзшие руки.
— Теперь она мне и в дом может всякой нечисти принести и нож к горлу приставить! Чего ей! Она вон уже всякую гадость ко мне во двор бросает. Смотри, Ирина, чтоб ноги твоей у них не было! Чего доброго, люди еще подумают, что ты сохнешь от любви… — жаловалась Иана своей дочери.
А Гира негодовала:
— И говорить нечего, Рэдукану, ясно, как дважды два — четыре. Вот что я тебе скажу: собаки, которые от одной двери к другой бегают, плохо дом стерегут! И вот тебе, выбирай: мой дом или их! Ты что хочешь, чтоб вся деревня говорила, что они тебя приворожили?..
Дети молча страдали, и чем сильнее было их страдание, тем сильнее хотели они увидеться, поговорить, излить друг другу душу…
Старухи совсем обезумели, по ночам им мерещились всякие кошмары: загорелся дом, пришли турки…
Уже чувствовалось приближение весны, и вдруг ударили сильные морозы. Как-то раз Гире показалось, будто в ее плетне не хватает нескольких прутьев.
— Ах, вот оно что! Ну, погоди, кумушка Иана…
На другой день на рассвете она начала вытаскивать прутья из плетня Ианы. И до тех пор выдергивала их, пока от забора почти и помину не осталось.
Иана, узнав об этом, чуть не умерла от злости.
— Ах, вот как?.. Ну хорошо же, погоди!..