Они пили за правительство, за префекта, за субпрефекта и за госпожу Гиолицу.
— Мое мне-нение, — пробормотал временный, — н-н-нда, что за любимую нашу госпожу Ги-ол-ицу мы должны выпить три раза.
После того как они выпили еще по три стакана, субпрефект, едва ворочая языком, приказал адвокату Чиупею:
— Приказываю тебе, Чиупей, как друг и как б… б… брат… прика-азываю… пойди… узнай… которую все мы знаем… что?.. ввиду того, что о… о… опасность велика… лучше ли Гиолице… которую мы все… я тебе при… ка… казываю, как друг и как брат. А когда я… я, Ницэ Кандел, приказываю… ты должен по… по… повиноваться… должен… по… по-пойти, даже… даже если бы я тебе сказал не… не ходи, ты все равно должен пойти… если я приказываю, то уж приказываю!
Ноги у субпрефекта подкосились, и он повалился на стул.
Адвокат Чиупей залпом выпил стакан вина, разгладил бакенбарды и, улыбаясь, ответил:
— Если вы приказываете, господин Ницэ, даже когда приказываете не делать, я все равно делаю. Если вы приказываете, то уж приказываете!
— Когда кто-нибудь по… повинуется… — пролепетал, заикаясь, субпрефект, тщетно пытаясь встать со стула, — когда… кто умеет повиноваться, как ты, тот пойдет, далеко пойдет…
Адвокат Чиупей ушел, тихонько прикрыв за собой дверь гостиной.
Ни один из присутствующих уже не мог подняться со стула.
Слуга, после того как господин субпрефект крикнул ему, указав на бутылки: «Приказываю!», едва успевал наполнять стаканы вином.
Все говорили одновременно.
Лекарь защищал свою теорию, восхваляя вино как лучшее «противоядие против микробов, которые витают в воздухе э-э-э-э… вот так… миллиардами миллионов даже в доме господина субпрефекта…»
Старик Андрин твердил все время: «Да здравствует правительство! Правительство, которое не назовешь ни так, ни этак, а вот как… я слышал… нет… не потому, что постыдно сказать, просто, черт побери, на языке слово вертится, а не поймаю».
Временный все повторял: «Я староста, господин Ницэ, н-н-нда, и разом — всех этих болтунов в каталажку, н-н-нда!..»
Телеграфист Прикор и субпрефект громко спорили, хотя держались одного мнения и выражали его одинаково: «Переубедить бывшего подлеца, бывшего бандита, переубедить, да так… — хлоп, трах, шлеп… чтобы с копыт долой!»
Серая скатерть, вышитая госпожой Гиолицей желтым, красным и синим, была вся залита вином.
Спустя полчаса явился и адвокат Чиупей; он раскраснелся, влажные глаза его поблескивали; сев рядом с господином Ницэ, он сказал:
— Не беспокойтесь. Она спит… спит, как младенец!
— Браво, Чиупей, — пробормотал субпрефект, голова его моталась во все стороны, — дай-ка я тебя по… поцелую, Чиупей, я вижу… вижу… что ты мне… что ты мне… вижу теперь, что ты мне настоящий друг!..
Пытаясь отереть слезы радости, субпрефект хлопнул себя рукой по носу и поцеловал Чиупея.
Временный заснул. Он похрапывал, уронив голову на стол; старик Андрин клевал носом; бывший арендатор базара, развалившись на диване, сплевывал пепел сигареты: он сунул ее в рот не тем концом.
Лекарь, опустив голову на стол и закрыв глаза, бормотал: «Микробы, микробизм, материализм и даже бог — это необъятный микроб, состоящий э-э-э-э… из миллиардов миллионов микробов, и поэтому он бесконечен, бессмертен и обитает повсюду».
Только Прикор и Чиупей держались отлично. Субпрефект продолжал пить, пытаясь что-то сказать.
— Мы должны его завтра же вечером переубедить за столом у грека, — заявил Прикор.
— Да, — согласился Чиупей, залпом выпив стакан вина.
— Я… я, — бормотал субпрефект, вертя головой, словно это был ком земли, насаженный на жердь, — я… я могу… могу только ре… реквизировать у него лошадей… для мане… маневров…
— Браво, господин Ницэ, браво, прекрасная идея!
— Я… я могу… как субпрефект, уважающий себя… могу только… только… заставить его сторожить но… ночью… се… село…
— Браво, господин Ницэ, прекрасная идея!
— Я… я… я… могу только как субпрефект вымести его из… из во…
— Из волости, — подсказали двое других.
— Да, — прошептал субпрефект; он больше не мог произнести ни слова и, указав рукой на грудь, закрыл глаза.
— У него горит нутро, — прошептал Прикор.
— Горит нутро, — повторил тихо Чиупей.
— Господин Ницэ, может быть, отнести вас на диван?
Субпрефект кивнул головой.
Прикор и Чиупей уложили его на диван.
Субпрефект повел мутными глазами, широко открыл рот, но не мог уже вымолвить ни слова.