— Переубедим его?
Субпрефект кивнул головой.
— Бывшего подлеца…
Субпрефект кивнул головой.
— Завтра же вечером…
Субпрефект кивнул головой и закрыл глаза.
Все заснули.
Одни посапывали, другие храпели. Три часа ночи.
Снаружи слышны голоса сторожей, которые выкрикивают по очереди: «Кто идет! — Кто идет!..»
На третий день утром по селу прошел слух, что бывший судья, адвокат Панаитеску, «так избит, что неизвестно, выживет ли он».
Бывший судья — это бывший подлец.
Они его переубедили!
P. S. Только что закончились выборы. Жители Некуле еще не успели позабыть вкуса яств на банкете у господина Ницэ Кандела, субпрефекта волости Думбрэвь, как печальная весть привела в ужас всю местную партию: сменяется правительство!
Субпрефект огорчен, лекарь еще усерднее «лечится» от микробов, адвокат Чиупей уже реже приходит к госпоже Гиолице, председатель временной вздыхает, бормоча: «н-н-нда…», старик Андрин все спрашивает себя, жаловалось ли какое-нибудь правительство на его политические принципы, телеграфист Прикор все время выстукивает депеши по приказу господина Ницэ Кандела и разузнает у префекта Колибана о новых политических тайнах.
Весть о том, что правительство, которое в сущности «не было ни таким, ни этаким (не потому, что это стыдно сказать)», пало, низвергло все политическое сооружение, воздвигнутое обывателями Некуле. Собраний они больше не устраивают, а лишь встречаются по два, самое большее по три человека, пристально смотрят друг на друга, качают головой и говорят:
— Это верно?
— Да, н-н-нда…
— А что я говорил?
— Что?
— Ну, сами знаете…
— Ну да… так оно и есть!
И до тех пор пока не сформировалось новое правительство, политиканы Некуле обменивались только взглядами и говорили односложно.
Восторг, охвативший партию, достиг апогея, когда стало известно, что старик опять взял в руки бразды правления. Окруженный всеми членами партии, состоящей из восьми, а если считать субпрефекта, то из девяти человек, Андрин кричал:
— Все он, бедняга! Причем здесь свобода, причем конституция?! Ему наплевать на все эти глупости!
Но когда бедняга был сменен коалиционным правительством, разочарование снова охватило «деятелей» Думбрэвь. И Ницэ Кандел, устраненный новым правительством, говорил печально, но вполне справедливо:
— Я понимаю: правительства сменяются, но при чем же тут субпрефект?
А председатель временной, изгнанный из примэрии новым субпрефектом, недоумевал по этому же поводу:
— Н-н-нда…
Перевод М. П. Богословской.
СОРКОВА[33]
Причудливые громады сугробов высятся возле домов. Стаи снежинок вихрем носятся по ветру, рассыпаясь на перекрестках и рассеиваясь по широким пустырям местечка Олэнита. Дороги уже не видно. Снег по колено.
Из труб вырывается дым и, словно растерявшись от порывов холодного ветра, мечется на месте и снова стремительно скрывается в дымоходе, будто печи втягивают его обратно. Предместье оцепенело, погребенное под сугробами.
Не слышно ни человеческого голоса, ни лая собак.
Так встретить Новый год и праздник святого Василия и врагу не пожелаешь! В такую лютую пору и о топоре позабудешь, даже будь у тебя целый воз дров, зароешься как можно глубже под одеяло, накинешь на спину все, что только под руку попадется, — да куда там! все равно мороз с головы до ног пробирает!
Музыканты из оркестра Сотира Рябого, цимбалиста Олэниты, накануне праздника обрядили свиную голову в темно-красную и синюю материю, украсили ее чебрецом, прицепили к ушам красные серьги, а в оскаленную пасть всунули кусок нашпигованной колбасы[34].
Все только и ждали, чтоб поглазеть на эту необыкновенную «Васильку», но никто еще не видел ее, хотя уже давно рассвело.
Не слышно было даже пения колядующих, как это подобало по старинным обычаям. Мороз стоял такой, что слипались веки, захватывало дыхание, сводило челюсти и птицы замерзали на лету.
— Надо бы отнести Бэлаше немного хворосту, — сказала тетушка Аргирица своей дочери, которая помешивала мамалыгу, держа чугунок между колен, и терла глаза, чесавшиеся от дыма. — Бедная Бэлаша! Поди совсем закоченела там с ребенком! Нищая она, больная, еле ноги таскает; несчастная вдова, ребенок у нее в чем мать родила; чего доброго, эта лютая стужа до гроба ее доведет. Ирина, встань-ка, милая, надень свой кожух да мою шубейку и поди посмотри, идет ли у ней дым из трубы?
33
Веточка, украшенная искусственными цветами и лентами. С такими веточками дети ходили по домам, поздравляя с праздником рождества и с Новым годом.
34
Народный обычай. В праздник святого Василия в румынских деревнях принято было ходить по деревне с разукрашенной свиной головой.