Тетушка Мари мрачно кивнула; очки сползли у нее на кончик носа.
— Может, и не будут подвал освобождать, — высказала она предположение. — Нельзя же взять и выставить на улицу этакую пропасть людей!
— Я слыхала, — продолжала Данишка, — будто в Ференцвароше, в одном доме жильцов не стали выгонять, а немцы вместе с ними тоже укрылись в подвале. Тогда русские через вентиляционные отверстия забросали их гранатами. Подумать только, вдруг и в мою кровать граната угодит!
— С чего бы ей угодить именно в вашу кровать, Данишка, — утешила ее тетушка Мари. — А эту историю вы от кого слышали, уж не от Полеса ли?
— От него…
— Делать ему больше нечего, кроме как честной народ баламутить! — в сердцах проговорила вдова сапожника. — И носильщик этот, старый хрен, куда-то запропастился!
Из всех обитателей подвала лишь старик-носильщик с грехом пополам изъяснялся по-немецки, поэтому его и послали к оккупационным властям выяснить, каковы у тех намерения относительно их родного крова, родимого края, а заодно и людских судеб. Андраши, хромой официант, и ответственный за противовоздушную оборону лишь пущей важности ради вызвались сопровождать его; депутация все еще не вернулась назад, хотя времени прошло час с лишним.
— Пододвиньтесь-ка поближе, милая, — сделала знак вдова Данишка. — Послушайте, что я вам скажу.
Обе старухи за восемь лет с тех пор, как судьба свела их в тесной квартирке четвертого этажа, настолько изучили все потаенные уголки души друг друга, что заранее могли предугадать чуть ли не каждое произнесенное ими вслух слово; так нам всегда знакома тень, отбрасываемая одним и тем же предметом от одного и того же источника света. Вот и сейчас тетушка Мари вмиг догадалась, о чем собирается с ней говорить ее соседка.
— Тетушка Анна? — спросила она, понимающе кивнув.
— Эта старая ведьма привела на хвосте немцев, — шепнула вдова Данишка.
— С чего вы взяли? — изумилась старуха.
— Уж и сама не знаю, — ответила прачка, — а только увидите, она на всех нас беду накличет. В тот самый момент, как ей войти, у меня аж в глазах потемнело… а это самая верная примета, она меня еще сроду не подводила.
— Да ведь вы спали, Данишка! — возмущенно вскричала тетушка Мари. — Я насилу сумела вас добудиться.
Старая прачка пропустила этот аргумент мимо ушей.
— К каждому привязывается, — шепотом продолжала она, и ее незлобивое лицо сейчас даже разрумянилось от гнева. — Всех друг против дружки настраивает. Ни бога, ни черта не признает, нет для нее ничего святого.
— А вы не знаете, кто у ее сына полюбовница? — спросила тетушка Мари.
— Знаю.
Тетушка Мари какое-то время молча ждала объяснения, но его так и не последовало.
— Что-то сегодня налета еще не было, — тактично перевела она разговор, поправляя платок на голове.
— Тоже дурной признак, — подхватила вдова Данишка. — Копят, копят злобу, а потом как ринутся на нас, что потревоженный рой.
Тут обе собеседницы смолкли: возвратилась посланная во двор депутация. И в тот же самый миг в качества аккомпанемента несколько оглушительных взрывов сотрясли входную дверь, словно бы звуковым ореолом осенив делегацию и подняв тем самым ее авторитет.
— Nix zu machen[8], — доложил старый носильщик и почесал нос. — От них и слова толком не добьешься. Не беспокойтесь, говорят, если понадобится освободить подвал, то вас, мол, предупредят заранее. И на сборы дадут два часа, не меньше.
— Господи боже, два часа! — всплеснула руками беременная молодуха. — Да неужто управишься тут с ребенком да со всем скарбом! И куда же нас переселят?
— А моя кровать! — тяжело вздохнула вдова Данишка.
— Они до того умаялись, — продолжал носильщик, — что повалились прямо на пол и к довольствию своему даже не притронулись. А лейтенант у них родом из Берлина.
Длинная тень накрыла стену, и группа депутатов вдруг потонула в потемках: кто-то заслонил собой коптилку.
— Что ты тут мелешь, губошлеп безмозглый! — обрушилась на старика тетушка Анна, которая с момента своего водворения в подвале как убитая спала на нарах, а сейчас, при звуках канонады, вдруг взбодрилась. — Не все ли нам едино, откуда он родом, твой лейтенант?
Старый носильщик испуганно умолк.
— За два часа надо будет собраться и переселиться, тетушка Анна, — пояснил хромой официант. — А вот куда переселяться — неизвестно.
— Ну и что? — ворчливо возразила старуха. — Я вон из своей квартиры за десять минут переселилась: из-под обломков выбралась, и поминай как звали.
— Анна, душенька, а чего бы вам самой не сходить к этому командиру немецкому? — коварно предложила вдова Данишка. — Разобъяснили бы ему, что так, мол, и так, у нас в подвале одни старики да хворые люди, пусть их себе в соседний дом переходят…