Однажды на строительство приехал представитель ЦК комсомола, он говорил об ударных бригадах и о соревновании. С его доклада я ушел домой захваченный мыслью об ударничестве.
Я создал ударную бригаду молодых плотников. Мы, ударники, строили кузнечный цех. Прораб сперва не доверял нам, говорил, что мы не доросли еще до ответственной работы; мы молчали и делали свое дело. Первая же наша работа показала, что мы хоть и молодые, да не уступим старикам. Мы делали траншеи. Первую траншею еле вытянули к сроку. Ребята еще не сработались, не было навыка, работа спорилась с трудом. Наверху, над нами, тянули конструкции, все шумело, гремело, грохотало; один парень не выдержал и ушел с работы. Вначале нас было тринадцать ребят, потом осталось семь. Но дальше пошло лучше. Первую траншею сделали за восемь дней, на вторую было дано шесть дней — сделали за четыре, а на третью задали четыре — мы сделали в два дня.
Когда приехали стекольщики, инженер Горский сказал нам:
— Завтра к десяти часам нужно сделать подмостки, иначе стекольщики останутся без дела и сорвутся темпы.
Мы поняли, что к нам стали относиться посерьезнее. Работу мы сделали, сделали в срок.
Я повел бригаду на прокладку труб. Дали десять дней сроку — мы выполнили в три дня. Затем мы перешли на настилку торцовых полов. Нас было семь человек, но мы сговорились с завкомом комсомола, и к нам прибавилось еще тридцать три человека. Всего в бригаде было двадцать шесть комсомольцев, остальные — беспартийная молодежь.
За настилку торцов мы дрались. Нам снова не хотели доверить эту работу. Но мы добились разрешения и заключили договор на соревнование со старыми, опытными рабочими. Условия договора были такие: старики работают восемь метров в день, но за ними подметают полы, выносят мусор и так далее, они стоят только на чистой работе. Мы же брали на себя и всю черную работу и настилку, но для начала — по пять метров в день. Первые дни шли туго. Вырабатывали по три метра, потом начали давать по пять метров, затем догнали до восьми метров, а впоследствии дотянули до семнадцати метров в день.
В мороз, в стужу надо было смолить полы механосборочного. Смола курилась, металась дымом, ветер сбивал с ног, артели, ругаясь, уходили в бараки.
Пришел Василий Иванович Иванов:
— Где Бердников? Слушай, товарищ…
И поставил перед бригадой задачу.
— Сознаю!
Мы пошли в корпус. Смола била жаром, от ветра коченели руки, но бригада смолила полы на громадной площади, метр за метром. Волдырями вздулись руки, но все девятнадцать остались у кипящих смолой котлов, на ветру, на морозе. Сезонники — курские, орловские — требовали спецовки, грозились уйти со стройки. Наша бригада постановила: «Спецодежду ввиду нашей сознательности не брать, а отдать ее тем рабочим, которые на стройку только сейчас пришли, чтобы у них не создалось плохое отношение к работе».
Работу сделали в срок. И в газете «Даешь трактор!» напечатали наше обращение ко всем строителям:
— Товарищ! Социализм строится при всякой погоде».
Я принял на себя ответственность и разрешил Калдеру вести работы так, как он намечает. В этом был некоторый риск. Мы могли сбиться при забивании колышка, отойти на миллиметр в сторону, могли сбиться оттого, что нитка при разметке дает провес или отклоняется от ветра, могли сбиться при расстановке болтов, наконец, могли сбиться оттого, что были неопытны. Я рассчитывал, что если несколько колонн из 800 не подойдут, то легче будет снова разломать фундаменты и переставить болты, чем задерживать работы, дожидаясь прибытия конструкций. Доверился расчетам, режиму, стандарту. И ведь не сбились! Расчеты целиком оправдались. На 800 колонн нам пришлось переменить всего два болта и несколько заклепок. Конструкции механического цеха были установлены в 28 рабочих дней. Это прекрасный срок!
Один механосборочный цех занимает 4 га, длина его свыше 400 метров, и верно расставить болты на такой площади — вещь трудная. В одном месте фундаменты оказались чуть ниже, чем следует. Техник Юдин услышал голос Калдера, отдававшего распоряжение переделать фундаменты и поставить новые болты. Юдин сказал ему через переводчика:
— Передайте, что, по-моему, можно и не ломать фундаменты. Я наращу болты…
Калдер обернулся к нему:
— Когда?
— Сегодня.
Он согласился. Юдин навернул к этим болтам гайки, законтргаил их, и болт стал выше, Первый болт он старался нарастить так, что он получился чуть ли не шлифованный. Калдер прищурил глаз и сказал: