— Часто бывает так, — сказал Горький, — что высмеять — значит вылечить. Владимир Ильич отлично умел лечить этим приемом…
Может быть, в тот самый час, когда Горький сказал эти слова редакторам-политотдельцам — «высмеять — значит вылечить», — он припомнил то ленинское письмо, в котором прием этот был отлично применен на практике.
Ах, хорош мужик, хорош!
В апреле 1920 года один питерский рабочий, хороший знакомый Горького, был на приеме у Владимира Ильича и рассказывал Ленину о действиях продотряда в деревне. Сохранилась запись воспоминаний питерца.
После беседы о делах хлебных Владимир Ильич радостно сказал: «Сейчас был Горький, и если хотите видеть своего приятеля, то вот вам адрес». От Ильича, — рассказывает питерский большевик, — мы направились к Горькому. Поздоровавшись с нами, Алексей Максимович возбужденно-весело сообщил: «Был сейчас у Ильича и говорил с ним о практической работе советского строительства, теперь начну организовывать для этой цели интеллигенцию». Пожимая нам руки, он все время стыдливо-радостно твердил: «Ах, хорош мужик, хорош! Ведь хорош, товарищи?! Как мы мало его знали!»
Пять лет спустя Горький так вспоминал о своих встречах с Владимиром Ильичем:
«Я слишком часто обременял его в те трудные годы различными «делами» — гидроторф, дефективные дети, аппарат для регулирования стрельбы по аэропланам и т. д. — великолепнейший Ильич неукоснительно называл все мои проекты «беллетристикой и романтикой». Прищурит милый, острый и хитренький глаз и посмеивается, выспрашивает: «Гм-гм, — опять беллетристика».
Но иногда, высмеивая, он уже знал, что это не «беллетристика». Изумительна была его способность конкретизировать, способность его «духовного зрения» видеть идеи воплощенными в жизнь. Много еще будет сказано, написано об этом человеке…»
Точно по инструкции
Рассказывал старый инженер-конструктор. Было это давным-давно, в Петрограде, на втором году революции. Завод, на котором тогда служил инженер, принадлежал до революции фирме «Сименс — Шуккерт». Проживал инженер в просторной и даже роскошной, как он выразился, квартире. Семья была небольшая.
И вот в один прекрасный день рано утром постучали в дверь, а затем в квартиру вошла группа людей — две женщины, знакомый заводской рабочий, молодой человек в студенческой куртке, солдат и матрос. Вожаком делегатов был матрос, невысокий, плотный товарищ. Он-то и предъявил хозяину квартиры мандат и вежливо, твердо и коротко объяснил цель прихода.
— По-нашему, — сказал матрос, — нужны революционные меры: распределение жилищ в интересах бедноты. Учитывая обстановку, есть намерение произвести необходимое уплотнение и одновременно переселение трудящихся из подвалов.
Он держал в руках тоненькую, в четыре десятка страниц, брошюру. Время от времени заглядывая в нее, он четко сказал:
— Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала. На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех, вам надо потесниться…
В разговор вступила пожилая женщина, она в свою очередь стала убеждать инженера, что делается это для облегчения тягостей и бедствий войны.
Инженер взял у матроса тоненькую брошюрку.
Матрос, переглянувшись со своими, улыбаясь, заверил инженера:
— Не извольте сомневаться, гражданин инженер. Действуем точно по инструкции.
Да, в инструкции именно так и было записано, как говорил матрос: «Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму… На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех…»
В инструкции были еще и другие, очень реальные подробности, которые хорошо запомнил инженер-конструктор. Например, там было сказано: «…в вашей семье двое незанятых полурабочих, способных выполнить легкий труд… Они будут дежурить ежедневно по 3 часа, чтобы наблюдать за правильным распределением продуктов для 10 семей и вести необходимые для этого записи. Гражданин студент, который находится в нашем отряде, напишет сейчас в двух экземплярах текст этого государственного приказа, а вы будете любезны выдать нам расписку, что обязуетесь в точности выполнить его».
Инженер выдал расписку, что обязуется в точности выполнить революционное распоряжение.