Письмо Ленина обошло весь Елецкий уезд. Его читали во всех комитетах бедноты. В Кремль, к раненому Ильичу, полетели вести из уезда. Крестьяне счастливы были услышать голос Ленина, они спешили заверить его: хлеб будет, дорогой товарищ!
Сохранилось письмо от комитета бедноты и ячейки коммунистов Краснополянской волости, Елецкого уезда:
«Сего числа, получив телеграмму от Вашего имени через тов. Середу о скорейшей отправке хлеба в Москву, заявляем: вся наша энергия направлена к тому, чтобы как можно скорее накормить дорогих наших товарищей рабочих. Хлеб отправляем. Шлем горячее пожелание в скорейшем Вашем выздоровлении».
Ленин верен себе! Он сердечно благодарит товарищей за добрые пожелания скорейшего выздоровления, но не успокаивается и телеграфно требует от всех комитетов бедноты Елецкого уезда: необходимы еженедельные точные цифры. Первое: какие именно волости, какую часть излишков хлеба собрали и сколько ссыпали? Второе: сколько ссыпано, в каких именно элеваторах…
А заключается ленинская телеграмма так:
«Без таких данных все остальное пустая словесность. Отвечайте точнее».
И хлеб из Ельца пошел…
Зов в будущее
Книги помогают нам познавать черты духовного облика Владимира Ильича.
Однажды в начале весны мы провели многие часы в Кремле, осматривая кабинет и квартиру Ленина. С каким трепетным вниманием мы перебирали книги из его библиотеки, — одна мысль, что эти книги, журналы, газеты читал Ленин, что они побывали в его руках, что они хранят тепло его рук, что на полях иных книг есть его пометки, одна только мысль об этом заставляла еще пристальнее всматриваться в страницы прочитанных Ильичем книг. На некоторых книгах можно было увидеть маленький штампик: «Библиотека Н. Ленина».
В рабочем кабинете, на одной из полок книжного шкафа, стоят тома сочинений Н. Г. Чернышевского.
Перелистывая девятый том Чернышевского, в котором напечатан роман «Что делать?», я увидел между страниц узкий, посеревший от времени листок-закладку.
Закладка лежала на странице, открывающей XXXI главку, — ею начинается «Беседа с проницательным читателем».
Разумеется, я не берусь утверждать, что это была закладка Ильича, но когда вспоминаешь отношение Ленина к Чернышевскому, то листок-закладка, естественно, приковывает к себе внимание.
Я пришел домой и, все еще находясь под впечатлением увиденной в ленинском кабинете книги, обратился к роману Чернышевского, к той самой главке, которая, быть может, в свое время чем-то заинтересовала Владимира Ильича.
Помните начало беседы:
«Скажите же, о проницательный читатель, зачем выведен Рахметов, который вот теперь ушел и больше не явится в моем рассказе?»
Рахметов. Чернышевский писал, что «таких людей, как Рахметов, мало…». Рахметов был пахарем, плотником, работником всяких промыслов; он прошел бурлаком всю Волгу, от Дубовки до Рыбинска. Он вел спартанский образ жизни. Рахметов был особенным человеком, говорит Чернышевский, с выработанными на практике принципами в материальной, нравственной и в умственной жизни.
Новые люди…
«Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы… Это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли».
Каким страстным зовом в будущее звучат заключительные строки беседы Чернышевского с проницательным читателем:
«Поднимайтесь из вашей трущобы, друзья мои, поднимайтесь, это не так трудно, выходите на вольный белый свет, славно жить на нем, и путь легок и заманчив, попробуйте: развитие, развитие… О, сколько наслаждений развитому человеку! Даже то, что другой чувствует, как жертвы, горе, он чувствует, как удовлетворение себе, как наслаждение, а для радостей так открыто его сердце, и как много их у него! Попробуйте: хорошо!»
К Чернышевскому Ленин питал чувство глубочайшего уважения. Книги великого демократа Владимир Ильич брал с собою в ссылку. И особенно он любил роман «Что делать?». Надежда Константиновна рассказывает, как внимательно читал Владимир Ильич этот роман и какие тончайшие штрихи он в нем отмечал. «Впрочем, — замечает Крупская, — он любил весь облик Чернышевского».
В Кремле, в кабинете Ленина, в числе тех авторов, которых он хотел иметь постоянно под рукой, наряду с Марксом, Энгельсом и Плехановым, стояло и Полное собрание сочинений Чернышевского, — Владимир Ильич в свободные промежутки времени читал их вновь и вновь.