— Подложите под ножки камни, а то еще опрокинетесь.
Исана, присев на корточки, стал укреплять ножки стула — в листве вишни свистел порывистый ветер.
— Если собираетесь запустить в меня камнем и убежать, — откажитесь от этой идеи. Мои дружки неотрывно следят за вами. Сразу поймают, — снова раздался сквозь шум листвы голос парня, обдавший Исана с зажатым в руке камнем, как ушатом холодной воды, — да и можете ли вы убежать, когда мальчишка здесь останется? И куда вы побежите?
Исана аккуратно подложил под ножки стула плоские камни и сел, заранее предвидя, что переговоры с парнем будут долгими.
— Никуда я не собираюсь бежать. Мое место здесь, — сказал Исана.
Он уже понял, что бежать невозможно, а если он попытается оказать сопротивление, то все равно не справится с парнем, за спиной которого стоит его верная гвардия; и никто ему не поможет — поблизости ни души. Махнув на все рукой и ожидая, что сейчас его начнут избивать, он и возразил-то просто так, используя расплывчатое слово «место».
— Мои ребята такие, знаете, если за кем погонятся, то, пока не догонят и не изобьют, не успокоятся, — снова пригрозил парень.
— Хотел бы я на это посмотреть, — сказал Исана и увидел, что юноша, застыдившись своего хвастовства, густо покраснел. Чувствительный он, однако.
— Можем показать, когда захотите. Постойте, а разве вы не видели, как мои ребята бегают? Вы ведь целыми днями только и делаете, что подглядываете за нами.
— Я действительно смотрю, что делается снаружи, но за вами никогда не подглядывал, — сказал Исана. — Если не считать того случая в парке, я в самом деле вижу вас в первый раз.
— Выходит, вы сегодня просто случайно смотрели в сторону павильона киностудии? — презрительно усмехнулся парень. — Вы, наверно, уже догадались, что там наш тайник?
Исана стремился лишь к одному — показать, что его на такую нехитрую приманку не поймать.
— Девчонка из вашей компании приглашала меня переспать с ней в гримерной ***. Вот я и смотрел, действительно ли есть в этом павильоне гримерные киноактрис. Там я кое-что и увидел. Но то, что у вас есть какой-то тайник и он где-то рядом с павильоном, я и сейчас этому не очень верю.
— Почему? — спросил парень, переходя к обороне.
— Если вы содержите дом свиданий, то вряд ли позволили бы себе открыто говорить, что там ваш тайник. И женщине, поскольку она занимается проституцией в вашем тайнике, тоже не разрешили бы никого туда приглашать. Иначе кто-нибудь из тех, кого она пригласит, донесет в полицию, и вашему тайнику крышка. Так что, если не убивать каждого, кто попался на ее приманку, придется всякий раз менять тайник. Другого выхода нет, верно?
— Мы не разрешаем приглашать без разбора всякого, — парировал парень, покраснев, и плотно сжал губы. — Мы ведь не содержим дома свиданий. А в случае с вами мы решили, что вы не станете доносить на нас. Вы ведь ничего не рассказали полицейским, когда они пришли к вам. В вашем блиндаже нет телефона, а когда вы ездили на станцию за покупками, мы проследили — к полицейской будке вы и близко не подходили, по автомату не звонили. Один из наших спросил у полицейского, который здесь поблизости ошивался, кто живет в этом блиндаже, и тот ответил: да какой-то безвредный псих, прячется от атомной бомбы. И после вчерашнего случая вы утром тоже не заявили в полицию. Почему? Вот и прикиньте.
— Да заяви я, что какие-то люди топали ночью у меня по крыше, разве полицейские поверят? В лучшем случае поинтересуются, пострадал ли я, и окажется, что, собственно, и заявлять-то не о чем.
Исана сказал так, чтобы скрыть, как пострадал от этого Дзин, да и он сам — неприятный осадок от вчерашнего еще не испарился. Видимо, почувствовав это, парень торжествующе усмехнулся.
— Я еще раз спрашиваю, зачем вы все-таки следите за нами? Глаз, который вы нарисовали на стене, это что — вызов, следил, мол, и буду следить за вами? Мы не знаем, что у вас на уме, и нам не по вкусу, что вы все время подглядываете. И вправду, что вы здесь делаете? Почему следите за нами? Чего вам надо?
Исана сразу же уловил, что парень начинает нервничать, и это придало ему смелости.
— Вы, разумеется, подумали, что я инспектор по жилищному строительству, — сказал он с издевкой, — что я здесь тайно поселился с сыном, чтобы все как следует измерить и рассчитать, а потом пригоню сюда строительных рабочих, и они все перероют бульдозерами — такие у вас были мысли? И ваш тайник снесут, да?..
Парень, подозрительно глядя на него, молчал, и Исана пришлось самому подводить итог своей болтовне.
— Таких дурных намерений у меня нет. Тем более что в этой заболоченной низине строительство вообще невозможно. Кроме возведения искусственной жизненной сферы, подобной киностудии. А киностудию можно где угодно построить, хоть в пустыне, так что заболоченная низина ей в самый раз.
— А все-таки, что вы здесь делаете? — спросил парень, чтобы прервать болтовню Исана.
— Нет, скажите лучше вы, что я здесь, по-вашему, делаю?
Парень еще плотнее сжал тонкие губы и сделал непроницаемое лицо — как черепаха, влез в свой панцирь. Чтобы поразмыслить, он закатил глаза, точно пытался посмотреть, что делается там наверху, и, раздраженный медленным развитием событий, начал притоптывать ногой. Неожиданно из тени, отбрасываемой вишней — Исана даже не заметил как, — вынырнула та самая девчонка с огненно-рыжими волосами и, совершенно игнорируя Исана, обратилась к парню:
— Сказал, чтобы взял его? Бой весь горит, его рвет все время. Молчит и только плачет.
Парень, не глядя ни на девушку, ни на Исана, уставился куда-то вдаль. Исана понемногу освоился и освободился от физического страха перед насилием со стороны этих юнцов.
— Какое вообще я к вам имею отношение? — спросил Исана, снова пытаясь увести разговор в сторону.
По-видимому, ведя спор, парень умел чутко реагировать на перемену обстановки. Не теряя времени, он, как человек практичный, показал, что готов уступить и открыть карты.
— Поскольку вы, хотя и следите за нами в бинокль, не донесли на нас в полицию и не написали в газету, мы не собираемся делать вам ничего плохого — высказали свое недовольство, и все. Если бы не это, то никаких отношений у нас с вами не было бы. Но теперь собираемся установить с вами отношения, потому что нам это необходимо. Мы хотим установить отношения с человеком, не имеющим к нам никакого отношения, именно потому, что этих отношений нет. Конечно, если вы такой, каким нам представляетесь. Чтобы узнать, такой ли вы человек, каким нам представляетесь, и возникла необходимость выяснить, что вы здесь делаете.
Исана с неподдельным интересом наблюдал за тем, как парень ходит вокруг да около, не зная, как приступить к делу. К тому же, чувствуя, что для человека, имеющего какую-то практическую цель, такое хождение вокруг да около сейчас необходимо, он решил откровенно рассказать о себе.
— Кроме заботы о сыне, в этом доме заставила меня запереться мысль о деревьях и китах.
— Ученый?
— Я думаю, что являюсь поверенным деревьев и китов. Не знаю, поверите вы этому или нет.
— Даже и ума не приложу, как ответить, — и верится и не верится, — задумчиво сказал парень. — Быть поверенным деревьев и китов — значит считать важнее всего на свете деревья и китов, а авторитетов не признавать? Неужели вы до этого дошли?
— Совершенно верно, — сказал Исана.
— Прекрасно. Вы лучший помощник, какого мы только можем желать, — сказал парень с неожиданным воодушевлением. — Я плавал на китобое, поэтому знаю и китов и людей, которые на них охотятся, и если вы — поверенный китов, то, значит, не из полиции. Сколько крови люди проливают, лишь бы добыть китов, будь то беременные самки или детеныши — все равно. А мясо их продают дешевле самого завалящего. Поверенный китов — это тот, для кого такие люди враги, и, значит, он борется с полицией, верно? Ведь если где-нибудь на пустынном берегу вылезший на сушу кит и какой-нибудь подонок вступят в борьбу, полиция придет на помощь подонку. А вам придется бороться с полицией.
— Абсолютно верно. Вы хорошо знаете китов? — заинтересовался Исана.
— Не больше того, о чем рассказал сейчас, — ответил юноша. — Немного знаю и о деревьях. Если вы нам поможете, то в качестве благодарности расскажу все, что знаю. Мы пришли просить о помощи; она не доставит вам слишком много хлопот. Но мы не можем обратиться к человеку, который способен донести в полицию.