Но в досье нашей контрразведки пока еще ни разу не фигурировала личность, называемая «профессором». В картотеке можно было найти «пастухов», «лесорубов», «инженеров», «геологов», «докторов», а вот «профессора» не было ни одного.
Не случайно каждое упоминание о «Гермесе» заставляло полковника Манова невольно вздрагивать. Он тут же тянулся за сигаретой, хотя курить ему было строжайше запрещено: в голову лезли всякие премьеры, он хмурился и мрачнел. Манов вообще не любил иметь дело с кодами, а если для их составления использовалась латынь, он настраивался вовсе скептически и обычно бурчал: «Гиблое дело!»
И вот этот проклятый «Гермес», долго молчавший, снова заговорил.
Его засекли вчера вечером радиопеленгатором. И засекли не потому, что он сам «заговорил», а потому, что его вызвали; вызвал его при помощи ультракоротковолновой радиостанции какой-то «Искыр»:
«„Гермес“, „Гермес“, я „Искыр“, я „Искыр“, ты меня слышишь?»
Эти позывные в течение пяти минут повторялись несколько раз, и пеленгаторы зоны «Смолян — Девин» сумели засечь передатчик.
«Слышу», — кратко ответил «Гермес».
«Гермес» держался высокомерно, как настоящий олимпийский бог.
А раболепный «Искыр» болтал и болтал:
«Заказ выполнен. (Здесь отсутствовало слово «хозяин», но оно подразумевалось.) Жду указаний, кому передать. (Его заказ.)»
На что «Гермес» ответил повелительно:
«Слушай завтра в условленное время. И немедленно прими меры предосторожности».
«Конец», — объявил «Искыр».
Разговор между «Гермесом» и «Искыром» длился не более десяти минут, но этого было вполне достаточно, чтобы более или менее точно определить местонахождение «Искыра». В момент окончания разговора он находился немного севернее зоны L-Z, примерно в трех километрах западнее Смоляна. Он двигался в сторону Смоляна со скоростью шестьдесят километров в час. Как только это было установлено, все дороги, ведущие в город и выходящие из него, были тотчас же перекрыты. Во всех направлениях, где только можно было двигаться, рассыпались маленькие вездеходы с радиолокаторами.
Было около семи часов вечера. На дорогах, в долинах и оврагах лежал густой туман. Смешавшись с вечерним сумраком, он не пропускал сквозь свою косматую неподвижную массу ни единого лучика света. Двигаться при такой видимости со скоростью шестьдесят километров в час был способен лишь местный житель, знавший дорогу, как говорится, вдоль и поперек.
Так или иначе, но «Искыр» успел проскочить сквозь заслоны.
— Я полагаю, — сказал полковник Ленков, — что этот ловкач даже не помышлял выскользнуть из города. У него было достаточно времени, чтобы вернуться в Смолян, прежде чем ему навстречу помчались наши машины. Он здесь живет постоянно. Быстренько загнав машину во двор и спрятав передатчик, он отправился в ресторан «Балкантурист», уселся за дальний столик и подозвал официанта: «Ты что же, парень, не видишь, что я уже битый час дремлю здесь в ожидании, пока ты соблаговолишь наконец подойти ко мне?» Таким образом, он позаботился и о своем алиби.
— Умно, — вздохнул полковник Манов. — Но я думаю, что этот «Гермес» больше тебя касается, а не меня.
Он достал сигареты, которые до этого спрятал от самого себя в ящик стола, и жадно закурил.
— Ой ли? — Полковник Ленков остановился и развел руками. — Послушай, дорогой. Мое дело — перехватить радиограмму, расшифровать ее — в данном случае мой старший дешифровщик, слава богу, справился с задачей! — и установить местонахождение передатчика. А дальше уж слово за тобой!
— Ладно, не горячись, — успокоил его полковник Манов. — Я пошутил. Это дело касается нас обоих, и, может быть, в одинаковой степени.
Он прочитал текст расшифрованной радиограммы и задумался. Навязчивая мысль о билетах на премьеру сразу выскочила из головы. Изжога, которая грозилась разбередить его застаревшую язву, тоже как будто оставила его в покое. С наслаждением затягиваясь, он сказал: