— Именно поэтому я его и даю.
Луис сидит молча, потом подзывает девушку с шоколадной кожей и высыпает ей в руку горстку монет — может быть, все свои деньги. Он делает трагическое лицо, говорит мне: «Прощай!» — и выходит из бара, опустив плечи.
«Ну как утопится в самом деле? — думаю я. — От этих провансальцев можно всего ждать, любых глупостей».
Но я ничуть не тревожусь — мне совершенно безразлично, что сделает этот человек: утопится ли в Нигере или пойдет накачиваться виски в соседний бар.
Я возвращаюсь мыслями к истории той девушки, Лилиан, и мне опять становится хорошо. Мне всегда хорошо, когда эта история всплывает у меня в памяти.
Капитан полиции Жюльен Лемэтр был ближайшим помощником Шарля Денуа. Жюльен Лемэтр поставлял красивых цветных девушек для «Отель де пальм», а господин Денуа оплачивал его труд чеками на марсельское отделение «Месажери Африкен». Этот промысел, бывший всегда прибыльным в городских поселениях из-за вопиющей нищеты, в которой жили туземцы, особенно расцвел в последние месяцы перед освобождением: иноземные господа сорили деньгами направо и налево, чувствовали, что их дни на малийской земле сочтены. Усиленные полицейские и военные части, присланные руководителями Пятой республики спасать режим, увеличили в несколько раз клиентуру баров и притонов. Почувствовался острый недостаток т о в а р а. Режим безнадежно катился ко всем чертям, и в мутном водовороте этой колониальной заупокойной господин Денуа вылавливал последних золотых рыбок.
У Лилиан было три брата и две сестры — все пятеро моложе нее. Их отец, носильщик, часто возвращался домой с вокзала без кусочка хлеба. Тогда Лилиан брала самых маленьких — двух сестренок — за руки и вела их в европейский квартал искать еду в жестяных помойных бадьях. Однажды вечером эта маленькая компания сделала набег на двор «Отеля де пальм», и здесь Жюльен Лемэтр впервые увидел Лилиан. Глазом знатока он оценил прелести девочки, одетой в одну рубашонку, подпоясанную шнуром, подсчитал возможные проценты и потер руки. Капитан не был злым человеком, но в Нормандии у него осталась дочь на выданье, а капитанского жалованья не хватало на приличное приданое для будущего жениха.
Потерев руки, он сказал девочке сладчайшим голосом:
— Ты зачем, паршивка эдакая, занимаешься таким недостойным делом — роешься в отбросах? Разве ты не знаешь, дурочка, что можешь подхватить нехорошую болезнь?
Девочка слушала, опустив голову, а Жюльену казалось, что перед ним стоит великолепная, но исхудавшая молодая пантера с горящими от голода глазами.
Так Лилиан попала в кухню отеля. Ей велели мыть овощи и убирать помещение. Ее до отвала кормили питательной пищей, чтобы округлились плечи и вздулась блузка на исхудавшей от недоедания груди. После восстановительного курса господин Денуа приказал отвести ее в бар. Лилиан поставили напротив высоких стульчиков и научили наливать и подносить клиентам виски и джин. В своем платье из желтовато-золотистой ткани, достаточно прозрачной, чтобы можно было разглядеть, где начинаются ее умопомрачительно длинные, как у степной газели, ноги, она сразу привлекла к себе взгляды элегантно одетых мужчин — в военной форме и в штатском, — золотой элиты избранной клиентуры господина Денуа.
И проценты потекли бы золотым ручейком в глубокие карманы капитана Жюльена, если бы не эти горящие глаза Лилиан. Они горели, как у настоящей пантеры, отливая сталью, когда кто-нибудь заговаривал с ней по с у щ е с т в у той работы, ради которой ее привели в бар. Девушка и слышать не хотела о том, чего настойчиво добивались от нее эти элегантные мужчины в военной форме и в штатском. И не из-за каких-то моральных устоев. Этому ее никто не учил. Просто она испытывала — вероятно, по своей неиспорченности — непреодолимое физическое отвращение к белым мужчинам.
Тогда Жюльен приказал арестовать отца Лилиан, а девушке сказал:
— Твой отец спасет свою поганую шкуру, если подкинуть чего-нибудь начальству. Поговори об этом со своим хозяином, господином Денуа.
Лилиан поговорила об этом с господином Денуа. Через два дня владелец «Отель де пальм» сообщил ей, что дело улажено, но что понадобится пять тысяч франков.
— Пять тысяч франков! — ахнула девушка. Эта сумма была больше ее годового жалованья.
— Не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, — утешил ее Денуа.
Он достал из портфеля вексель, проставил на нем сумму, потом позвал двух свидетелей, а ее заставил приложить палец к месту подписи должника.