Внезапно рев царя зверей оборвался, и люди постепенно успокоились. Они не привыкли думать, лежа в постелях, и скоро их одолел сон.
На рассвете, когда скотники пришли во двор, чтобы выгнать волов, коров и овец на пастбище, сердца у них замерли от страха, колени задрожали. Ограда и двор во многих местах были обрызганы кровью, сторож — немолодой мужчина — лежал на траве с раздавленным черепом, а трава вокруг него была красной от крови. Подальше валялась овца с распоротым брюхом, и еще одна овца, целая, но с переломанным хребтом. Обе овцы, разумеется, были мертвы. Скотина еще дрожала от ужаса, сбившись в кучу в самом дальнем углу загона. Тут обнаружили пропажу Аная, сильного вола-двухлетка с рогами, похожими на загнутые дубинки. По кровавому следу и смятой траве было видно, куда уволок его страшный зверь. След вел прямо в джунгли, в заросли, откуда начиналось широкое, в несколько километров (или ружейных выстрелов, как говорил Луи-Филипп), преддверие Больших джунглей.
Вечером Нуну Нхвама распорядился, чтобы в загоне остались ночевать три сторожа с охотничьими ружьями (как ружье Луи-Филиппа, наверное!), с ножами (огромными и кривыми, мавританского типа), с длинными толстыми палками (из твердого, как железо, дерева кофейного цвета, которое до обработки целую неделю вымачивают в воде). С таким вооружением, заявил Нуну Нхвама, сторожа уберегут скотину не только от одного, а от двух, даже от трех львов. Да и сами сторожа молодые и сильные как на подбор. В деревне знали, что Нуну Нхвама сам сражался со львами и помнит их силу. Все ему верили и ничуть не сомневались в том, что на другой вечер будут танцевать и веселиться вокруг убитого зверя.
Но лев не пришел. И рева его не слыхали. Ни один из сторожей не увидел его огненных глаз, хотя все они всматривались в темноту так усердно, что веки у них распухли и покраснели, словно они перепились хмельного настоя манго.
А на следующую ночь лев вдруг заревел у самой ограды с такой силой, что ограда покачнулась, словно ее пригнул внезапный ветер. Лев не показался сторожам, и они не подозревали, что он рядом, поэтому совсем растерялись от неожиданности. Но дело не кончилось бы так трагично (ведь они были хорошо вооружены), если бы льву не вздумалось зареветь во второй раз. Когда он заревел во второй раз, его громоподобное рычание понеслось как вихрь, как Нигер в часы большого половодья, подхватило сторожей, завертело их и закинуло куда-то далеко за восточную окраину села, в поречье, к спящим марабу.
Так царь зверей унес второго вола.
— Нуну Нхвама, видно, забыл силу льва! — оправдывались трое сторожей. — Видно, он забыл, что львиный рык силен, как самый свирепый ураган. Если бы он не был таким сильным, разве он отбросил бы нас в поречье, к марабу?
— Это вы забыли силу и смелость ваших отцов и дедов! — отругал их перед советом старейшин Нуну Нхвама. Он велел тут же отобрать у них оружие и приказал целых полгода прогонять их с площади и не пускать к праздничному костру.
Наказание было суровым, но оно не могло спасти от гибели третьего вола и кудрявого шустрого Бабо. Сторожа, которых поставили в третью ночь, оказались храбрей. Они стреляли из своих кремневых ружей, но лев не обратил никакого внимания на их пули. А пойти на него с ножами было опасно из-за темноты. Он был невидим, только глаза сверкали, а легко ли выстоять против таких глаз?
Нуну Нхвама приказал разжечь костры с выходящей к джунглям стороны загона. Огромные костры, какие разжигают на пиршествах в самые большие праздники. Этот маневр оказался удачным — загон с западной стороны был защищен, лев туда не сунулся. Но именно в ту ночь пропал Бабо: царь джунглей перескочил ограду с восточной стороны, крепко вцепился в барана и спокойно утащил его в свое логово.
Эта война между львом и людьми Нуну Нхвамы была разорительной для деревни. Старики вздыхали, вспоминая былые бедствия. Пошел слух, что это не лев, а злой дух, вселившийся в шкуру льва. Некоторые предлагали просить помощи у соседних деревень, вызвать в крайнем случае войско. Теперь армия не чужая, а своя, помогут от всего сердца. Но пока прибудет войско, говорили другие, пройдет много времени: у солдат тяжелое оружие, а с тяжестью нельзя идти быстро. Пока прибудет войско и объявит войну льву, по крайней мере половина волов будет обглодана его страшными зубами.