«Через час или два придет кто-нибудь из Сильных, — подумал я, — пестрый леопард, например; он утащит куду в заросли и поужинает ею — по-царски, как подобает Сильному».
В сущности, это была моя добыча, мой ужин, но я ничего не хотел, я чувствовал себя совсем сытым. Я закрыл глаза и пожелал пестрому красавцу — Сильному — приятного аппетита.
До и после полуночи.
Может быть, 7 июня
Итак… вопрос об объекте номер три был решен директором института. Со скрипом, неохотно, но все-таки он подписал приказ. А денежные средства оторвал от двух других объектов. «Ничего, черт побери! — думал я. — Магеллан открыл свой пролив, плавая в деревянном корыте, в плоской деревянной посудине с жалкими парусами». Я пожал руку директору — крепко, с силой, а потом мне стало совестно: его рука была худой, маленькой, болезненно-холодной. Может быть, не стоило так крепко ее сжимать.
Через месяц напряженной работы буры, которые я поставил на объектах номер один и номер два, начали давать пробы. Меди в них было очень мало, но все же кое-какой ничтожный процент был. Бур — единственный бур, который сверлил землю на объекте номер три, не давал никаких хоть сколько-нибудь обнадеживающих результатов.
Наступила осень, зарядили дожди, туманы окутали вершины гор. Они сползали по склонам вниз, застилали поляны, голые почерневшие верхушки деревьев торчали, как кресты, как странные надгробия под набухших свинцовым небом. Сырость, холод, запах гнилой листвы — таким выглядел мир в эти короткие осенние дни и длинные ночи.
Мы сколотили барак — свою главную квартиру, свой штаб — в центре трех участков, на поляне, летом цветущей и веселой, окруженной могучими елями, среди которых красовались, как девочки-подростки, стройные нежные пихты. Теперь, в дождливую пору, наша поляна выглядела унылой и дикой, а пихты были похожи на девочек из сказок, которых злые мачехи выгнали из дому.
В этом бараке мы жили вдвоем с техником, специалистом по бурению. Это был парень ловкий и сильный, из тех, которые за что ни возьмутся, все делают играючи, да еще с веселой песенкой. «Ткала Донка фартуки» и «Такой, как Пена, не найдешь» — вечный репертуар и в солнечные, и в пасмурные дни. С души воротило от этой одной и той же пластинки, так же как и от одной и той же присказки: «Перекурим, братцы, это дело!» Кроме буров, в ведении Александра было все наше делопроизводство, переписка, ведомости, походный телефон; он же был начальником «по кадрам». Мало того, я еще посылал его помогать на объекте номер три. Он не сердился, везде поспевал, работа кипела у него в руках, и Донка продолжала ткать свои фартуки.
В бараке пахло мокрыми сосновыми досками, сигареты горчили, табачный дым стлался по сырому земляному полу. Не стучали в наши два оконца крупные капли дождя, под торопливый разговор которых крепко уснешь, и проснешься освеженным, а моросил мелкий холодный дождичек, нудно, монотонно, напоминая о грядущих снегопадах, прогоняя сон.
Вот дневник за те дни (имеет ли значение, что он не был написан!).
31 октября. Дождь не прекращается. Александр вернулся с объекта хмурый, как никогда. Донка перестала ткать. Три бурильщика заявили, что уйдут — они недовольны нерегулярной выплатой поденных в последнее время. Звоню в центр. Бухгалтер отказывается переводить ассигнования из одних статей в другие. Это незаконно. Фонд заработной платы израсходован до последней стотинки[18]. Звоню директору. Ответ: «Снимай бур». Говорю: «Я переброшу рабочих с двух других объектов». Ответ: «Не делай глупостей — за подобное своеволие закон карает тюрьмой».
Александр спрашивает: «Вскипятить чай?» Я не отвечаю. Я думаю: не снять ли все же рабочих с других объектов? И вдруг срываюсь, не выдерживают нервы: «Иди ты к черту со своим чаем!»
Ложусь на нары, закрываю глаза. Александр растапливает печурку. Донка опять принимается ткать свои фартуки.
1 ноября. Пришел старший механик, мокрый, грязный. Те три бурильщика ушли. Вскинули сумки на плечи и поминай как звали. Спрашиваю, сколько человек осталось на объекте, будто сам не знаю. Старший механик — он уже лет десять на бурильных работах — отвечает, хотя ему прекрасно известно, что мне картина ясна: осталось три души — он и еще двое. «Так», — киваю я. «По крайней мере еще один человек нам нужен, чтобы мы могли крутить бур», — добавляет мастер, вытирая ладонью стекающие по шее струйки воды. «Еще один, — киваю я. — Ладно!» Как будто этот человек у меня в табакерке: щелкну крышкой, и пожалуйста! Откуда мне его взять, если эта проклятая статья полностью израсходована…