В его глазах снова вспыхнули и сразу же погасли огоньки. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Вид у него был озабоченный.
Я только руками развел — что тут возразишь? Открыв чемодан, я вынул коврик и расстелил его у ног Аввакума. Какое-то время он рассматривал коврик, и я заметил, что тонкие губы его слегка искривились в горькой усмешке.
Пока он переодевался и приготовлял в соседней комнате кофе, я осмотрел его кабинет. Нового тут ничего не было, если не считать кинопроектора, которого я прежде не видел. Множество плотно уставленных книг на стеллаже и в шкафу. Старая тахта с потертым плюшевым покрывалом, высокая настольная лампа и продавленное кресло у камина — все это было мне знакомо, оставалось на прежних местах и выглядело каким-то усталым… Как будто всем этим предметам передалось скептическое выражение хозяина дома и каждая вещь навсегда простилась с мыслью когда-нибудь обновиться или хотя бы на сантиметр сдвинуться с места.
Один только проектор, вызывающе сверкавший стеклами, привлекал внимание своим подчеркнуто оптимистическим видом.
Что касается письменного стола, то на этот раз он был больше, чем когда-либо, завален какими-то бумагами, справочниками, иллюстрированными журналами и газетами; это было единственное место во всей комнате, где привычный строгий порядок утрачивал свою власть. Раскрытые книги, лежащие как попало журналы, разбросанные вырезки из газет с подчеркнутыми заголовками и текстом — весь этот странный беспорядок свидетельствовал либо о том, что хозяин подолгу не задерживается у стола, так как его интересы сосредоточены где-то в другом месте, вне дома, либо о том, что основную часть свободного времени он проводит в своем любимом кресле, вытянув ноги и закрыв глаза, как бы вслушиваясь в какой-то отдаленный и едва уловимый шум.
Но мои наблюдения оказались не очень точными.
— Ты ознакомился с моей фототекой? — спросил меня Аввакум. Он поставил на стол поднос с чашечками кофе. На Аввакуме был элегантный темно-коричневый костюм.
— С какой фототекой? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
Он положил мне на плечо руку и со снисходительно-добродушной улыбкой подвел меня к стеллажу. Рядом стоял узкий шкаф, достигавший по высоте верхнего яруса стеллажа. И шкаф и стеллажи были изготовлены из одинакового дерева и выдержаны в одном стиле. Шкаф казался как бы продолжением стеллажа.
Как-никак эту ночь я провел в дороге, и не удивительно, что некоторые мелочи ускользнули из моего поля зрения.