Приду я… На душу больнуюНавею чудесные сныИ язвы легко уврачуюТвоей безрассудной весны!
Когда же по мелочи, скупоРастратишь ты жизнь и – старик –Начнешь равнодушно и тупоМой ласковый слушать язык, –
Тихонько, родными руками,Я вежды твои опущу,Твой гроб увенчаю цветами,Твой темный приют посещу,
А там – под покровом могилы –Умолкнут и стоны любви,И смех, и кипевшие силы,И скучные песни твои!
«Ни веселья, ни сладких мечтаний…»
Ни веселья, ни сладких мечтанийТы в судьбе не видала своей:Твоя жизнь была цепью страданийИ тяжелых, томительных дней.Видно, Господу было так нужно:Тебе крест он тяжелый судил, –Этот крест мы несли с тобой дружно,Он обоих нас жал и давил.Помню я, как в минуту разлукиТы рыдала, родная моя,Как, дрожа, твои бледные рукиГорячо обнимали меня;Всю любовь, все мечты, все желанья –Всё в слова перелить я хотел,Но последнее слово страданья –Оно замерло в миг расставанья,Я его досказать не успел!
Это слово сказала могила:Не состарившись, ты умерла,Оттого – что ты слишком любила,Оттого – что ты жить не могла!Ты спокойна в могиле безгласной,Но один я в борьбе изнемог…Он тяжел, этот крест ежечасный,Он на грудь мне всей тяжестью лег!И пока моя кровь не остынет,Пока тлеет в груди моей жар,Он меня до конца не покинет,Как твой лучший и символ, и дар!
Маю
Бывало, с детскими мечтамиЯвлялся ты как ангел дня,Блистая белыми крылами,Весенним голосом звеняТвой взор горел огнем надежныТы волновал мечтами кровьИ сыпал с радужной одеждыЦветы, и рифмы, и любовь.
Прошли года. Ты вновь со мною,Но грустно юное чело,Глаза подернулись тоскою.Одежду пылью занесло.Ты смотришь холодно и строго,Веселый голос твой затих,И белых перьев много, многоИз крыльев выпало твоих.
Минуют дни, пройдут недели…В изнеможении тупом,Забытый всеми, на постелиЯ буду спать глубоким сном.Слетев под брошенную крышу,Ты скажешь мне: «Проснися, брат!»Но слов твоих я не услышу,Могильным холодом объят.
«Когда был я ребенком, родная моя…»
Когда был я ребенком, родная моя,Если детское горе томило меня,Я к тебе приходил, и мой плач утихал –На груди у тебя я в слезах засыпал.
Я пришел к тебе вновь… Ты лежишь тут одна,Твоя келья темна, твоя ночь холодна,Ни привета кругом, ни росы, ни огня…Я пришел к тебе… Жизнь истомила меня.
О, возьми, обними, уврачуй, успокойМое сердце больное рукою родной,О, скорей бы к тебе мне, как прежде, на грудь,О, скорей бы мне там задремать и заснуть.
«О Боже, как хорош прохладный вечер лета…»
О Боже, как хорош прохладный вечер лета, Какая тишина!Всю ночь я просидеть готов бы до рассвета У этого окна.Какой-то темный лик мелькает по аллее, И воздух недвижим,И кажется, что там еще, еще темнее, За садом молодым.Уж поздно… Всё сильней цветов благоуханье, Сейчас взойдет луна…На небесах покой, и на земле молчанье, И всюду тишина.
Давно ли в этот сад в чудесный вечер мая Входили мы вдвоем?О, сколько, сколько раз его мы, не смолкая, Бывало, обойдем!И вот я здесь один, с измученной, усталой, Разбитою душой.Мне хочется рыдать, припавши, как бывало, К груди твоей родной…Я жду… но не слыхать знакомого привета, Душа болит одна…О Боже, как хорош прохладный вечер лета, Какая тишина!
«Безмесячная ночь дышала негой кроткой…»
Безмесячная ночь дышала негой кроткой.Усталый я лежал на скошенной траве.Мне снилась девушка с ленивою походкой,С венком из васильков на юной голове.
И пела мне она: «Зачем так безответноВчера, безумец мой, ты следовал за мной?Я не люблю тебя, хоть слушала приветноПризнанья и мольбы души твоей больной.
Но… но мне жаль тебя… Сквозь смех твой в час прощаньяЯ слезы слышала… Душа моя тепла,И верь, что все мечты и все твои страданьяИз слушавшей толпы одна я поняла.