По поводу юбилея Петра Первого
Двести лет тому назадСоизволил царь родиться…Раз, приехавши в Карлсбад,Вздумал шпруделя напиться.Двадцать восемь кружек в рядВ глотку царственную влились…Вот как русские лечилисьДвести лет тому назад.
Много натворив чудес,Он процарствовал счастливо..«Борода не curgemass»{Не по-придворному (нем.). – Ред.} –Раз решил за кружкой пива.С треском бороды летят…Пытки, казни… Все в смятенье!..Так вводилось просвещеньеДвести лет тому назад!
А сегодня в храм святой,Незлопамятны, смиренны,Валят русские толпойИ, коленопреклоненны,Все в слезах, благодарятВседержителя благого,Что послал царя такогоДвести лет тому назад.
Злопамятность духовенства
Петр Первый не любил попов. Построив Питер, Он патриарха сократил…Чрез двести лет ему Кустодиев-пресвитер Своею речью всё отмстил.
Проповеднику
По всевышней воле БогаБыл твой спич довольно пуст.Говорил хотя ты много,Всё же ты не Златоуст.
С. Я. Веригиной
Напрасно молоком лечиться ты желаешь, Поверь, леченье нелегко:Покуда ты себе питье приготовляешь,От взгляда твоего прокиснет молоко…
Молитва больных
От взора твоего пусть киснет шоколад,Пусть меркнет день, пусть околеет пудель,Мы молим об одном – не езди ты в Карлсбад,Боимся убо мы, чтоб не иссякнул шпрудель.
Спор
Как-то раз пред сонмом важным Всех Богемских горБыл со Шпруделем отважным У Мюльбрунна спор.«Не пройдет, смотри, и века, – Говорит Мюльбрунн, –Как нам всем от человека Будет карачун.Богатея год от году Нашим же добром,Немец вылижет всю воду Пополам с жидом.Уж и так к нам страху мало Чувствует народ:Где орел парил, бывало, Нынче динстман прет!Где кипел ты, так прекрасен, Сядет спекулянт,Берегися: ох опасен Этот фатерланд».– «Ну, бояться я не буду, – Шпрудель отвечал. –Посмотри, как разом всюду Немец измельчал.Из билетов лотерейных Сшив себе колпак,В пререканиях семейных Дремлет австрияк.Юн летами, сердцем старец, Важен и блудлив,Сном глубоким спит баварец, Вагнера забыв.Есть одно у немцев имя, Имя то – Берлин, –Надо всеми он над ними Полный господин;Но и там в чаду канкана Бранный клич затих…Лавры Вёрта и Седана Усыпляют их.Пруссаку, хоть он всесилен, Дальше не пойти:Может ведь durch Gottes willen{Боже мой (нем.). – Ред} Всё произойти…А кругом, пылая мщеньем И казной легки,Бродят вечным привиденьем Прежние князьки;Остальные боязливо Спят, покой ценя…Нет, не немцу с кружкой пива Покорить меня!»– «Не хвались еще заране, – Возразил Мюльбрунн, –Там, на севере, в тумане… Посмотри, хвастун!»Тайно вестию печальной Шпрудель был смущенИ, плеснув, на север дальний Взоры кинул он.И тогда в недоуменье Смотрит, полный дум,Видит странное движенье, Слышит звон и шум:От Саратова от града По чугунке в рядВплоть до самого Карлсбада Поезда летят.Устраняя все препоны, Быстры, как стрела,Стройно катятся вагоны, Коим нет числа.В каждом по два адъютанта, Флаги и шатры,Для служанок «Элефанта» Ценные дары.Маркитантки, офицеры Сели по чинам,Разных наций кавалеры, Губернатор сам.И, зубря устав военный, Зазубрив мечи,Из Зубриловки почтенной Едут усачи…И, испытанный трудами Жизни кочевой,Их ведет, грозя очами, Генерал седой…И, томим зловещей думой, Полный черных снов,Шпрудель стал считать угрюмо – И не счел врагов.«Может быть, свершится чудо, Стану высыхать… –Прошептал он. – А покуда Дам себя я знать!»И, кипя в налитой кружке, Грозен и велик,Он ганноверской старушке Обварил язык.
«„Жизнь пережить – не поле перейти!“…»