Зачем былого пыл тревожный Ворвался вихрем в жизнь мою И разбудил неосторожно В груди дремавшую змею? Она опять вонзила в сердце жало, По старым ранам вьется и ползет, И мучит, мучит, как бывало, И мне молиться не дает. А завтра пост. Дрожа от страха, Впервые исповедь монаха Я должен Богу принести…Пошли же, Господи, мне силу на пути,Дай мне источник слез и чистые восторги, Вручи мне крепкое копье, Которым, как Святой Георгий, Я б раздавил прошедшее мое!
(Из Великого Канона)
Помощник, Покровитель мой!Явился Он ко мне, и я от мук избавлен, Он Бог мой, словно Он прославлен,И вознесу Его я скорбною душой.
С чего начну свои оплакивать деянья,Какое положу начало для рыданья О грешном, пройденном пути? Но, Милосердый, Ты меня прости!
Душа несчастная! Как Ева, Полна ты страха и стыда… Зачем, зачем, коснувшись древа, Вкусила ты безумного плода?
Адам достойно изгнан был из раяЗа то, что заповедь одну не сохранил: А я какую кару заслужил, Твои веленья вечно нарушая?
От юности моей погрязнул я в страстях,Богатство растерял, как жалкий расточитель,Но не отринь меня, поверженного в прах, Хоть при конце спаси меня, Спаситель!
Весь язвами и ранами покрыт, Страдаю я невыносимо;Увидевши меня, прошел священник мимо И отвернулся, набожный левит…
Но Ты, извлекший мир из тьмы могильной,О, сжалься надо мной! – мой близится конец…Как сына блудного прими меня, Отец! Спаси, спаси меня, Всесильный!
Труды говения я твердо перенес, Господь послал мне много теплых слез И покаянья искреннее слово… Но нынче – в день причастия святого, – Когда к часам я шел в собор, Передо мною женщина входила…Я задрожал, как лист, вся кровь во мне застыла,О, Боже мой! она!.. Упорный, долгий взор Ее заставил оглянуться.Нет, обманулся я. Как мог я обмануться?И сходства не было: ее походка, рост –И только… Но с тех пор я исповедь и пост – Все позабыл, молиться я не смею,Покинула меня святая благодать, Я снова полон только ею,О ней лишь я могу и думать и писать! Два месяца безоблачного счастья! Пусть невозвратно канули они,Но как не вспомянуть в печальный день ненастья Про теплые, про солнечные дни? Потом пошли язвительные споры, Пошел обидный, мелочный разлад, Обманов горьких длинный ряд, Ничем не вызванные ссоры… В угоду ей я стал рабом,Я поборол в себе и ревность, и желанья;Безропотно сносил, когда с моим врагом Она спешила на свиданье. Но этим я не мог ее смягчить… С каким рассчитанным стараньемУмела мне она всю душу истомить То жестким словом, то молчаньем!И часто я хотел ей в сердце заглянуть; В недоуменьи молчаливомСмотрел я на нее, надеясь что-нибудь Прочесть в лице ее красивом.Но я не узнавал в безжалостных чертахЧерты, что были мне так дороги и милы; Они в меня вселяли только страх…Два года я терпел и мучился в цепях, Но наконец терпеть не стало силы… Я убежал… Мне монастырь святой Казался пристанью надежной,Расстаться надо мне и с этою мечтой!Напрасно переплыл я океан безбрежный,Напрасно мой челнок от грозных спасся волн, –На камни острые наткнулся он нежданно,И хлынула вода, и тонет бедный челн В виду земли обетованной.
Как медленно проходит день за днем, Как в одиночестве моемМне ночи кажутся и долги, и унылы!Всю душу рассказать хотелось бы порой, Но иноки безмолвны, как могилы…Как будто чувствуют они, что я чужой, И от меня невольно сторонятся… Игумен, ризничий боятся, Что я уйду из их монастыря, И часто мне читают поученья,О нуждах братии охотно говоря; Но речи их звучат без убежденья. А духовник мой, старец Михаил,На днях в своем гробу навеки опочил.Готовясь отойти к неведомому миру,Он долго говорил о вере, о кресте, И пел чуть слышным голосом стихиру: «Не осуди меня, Христе!» Потом, заметя наше огорченье, Он нам сказал: «Не страшен смертный час!Чего вы плачете? То глупость плачет в вас, Не смерть увижу я, но воскресенье!»Когда ж в последний раз он стал благословлять,Какой-то радостью чудесной, неземноюСветился взор его. Да, с верою такою Легко и жить, и умирать!