Они влезли чуть не на ходу во вторую машину, и все помчались по пустому городку, но не петляя меж корпусами, а прямо, прямо, и выскочили на открытое пространство, хотя ни шлагбаума, ни поста не проезжали.
Шоссе — тяжелые бетонные плиты — шло в черное, без травы поле, а дальше — в лесок, но, не доезжая леска, они свернули и скоро остановились. Тут тоже будто был городок, только детский, игрушечный, многочисленные серые кубики и башенки невысоко выглядывали из-под земли, и если бы здесь росла трава, их и не было бы видно. Стояла здесь же невысокая загородочка, тоже бетонная, как трибуна для докладчика, только широкая, и все приехавшие смогли за ней разместиться.
Парень выбирал себе место — хотелось бы подальше от начальства и поближе к солдатам, которых было здесь много. Но солдаты все что-то делали, а он ничего, и никак не мог придумать, где же ему встать, но тут началось, и он так и остался рядом с загородочкой.
В поле остановилась машина и задрала что-то вверх над своей кабиной. В воздухе щелкнуло, и голос начал считать: «Десять. Девять. Восемь. Семь… Три. Два. Один. Ноль!»
С машины сорвалось и пошло вверх с огнем и с густым дымом сзади, так что почти и не видно было, что летело, но парень разглядел все же, что летело будто сложенные щепоткой четыре пальца — два сверху, два снизу, рядом, и сверкало серебром на солнце. Опять сказали: «Один — ноль» — как на футболе, и эти четыре штуки стали описывать над полем круги. По дыму было видно, как ровно они летали, и за загородочкой все были довольны. Однако полковник махнул рукой, и, будто от этого, они, как голуби от шеста, взмыли и ушли куда-то. Никто не смотрел за ними, потому что с двух сторон поля навстречу друг другу поползли на гусеницах большие коробки.
— А, скрытые! — сказал кто то из стоявших, но тут все заволновались, гусеничные коробки остановились, и парень увидел, что сюда, к их загородке, подъезжала еще одна машина. Полковник побежал навстречу. Приехавший был генерал.
— Продолжайте, продолжайте, — говорил он, подходя с полковником, а на приветствия всех только добродушно отмахнулся.
Когда опять все устроились, генерал сказал: «Ну, так что у вас тут?» — точно, как врач в больнице, и полковник ответил:
— Сейчас пойдут скрытые.
— Ах скрытые? Хорошо, хорошо, — и генерал стал смотреть.
В поле коробки двинулись друг к другу, и было незаметно, как из них выскальзывали одно за другим длинные темно-коричневые тела и, прижимаясь к неровностям земли, не то ползали, не то медленно парили низко над полем, еле различимые на фоне земли. Их вышло много — с десяток, а то и полтора из каждой громадной коробки, и все это копошилась там в поле, но не сталкивалось, а обходило все, что встречалось. Эти подобные тюленям сооружения могли даже переваливаться друг через друга все с той же медлительностью, которая раздражала и пугала.
— А пределы? — спросил генерал.
— Покажем, покажем, — радостно произнес полковник и взглянул на кого-то.
В поле засвистело и началось невообразимое: тюлени разгонялись быстрее и быстрее, все замельтешило, раздался треск, потом еще и еще, полковник крикнул: «Стоп!» — и когда стало успокаиваться, и коричневые потянулись к своим коробкам, на поле лежало несколько штук разбитых.
— Ничего, — сказал генерал. — Это не много.
Солнце уже было низко где-то сзади за городком. Потянуло прохладой, стали проявляться сумерки. Ярко-красные, серебряные, коричневые, разных длин и толщин, обтекаемые, с крыльями и без, — летающие сооружения появлялись над полем. Их заставляли, как в цирке, проделывать разные фокусы, и они все умели. Парень почувствовал, что очень устал за этот день, глаза уже не могли смотреть на быструю смену дымных хвостов и мелькание в поле, а цифры «два, один, ноль!» — отдавались в голове ударами молотка. Он мог бы, наверное, залечь где-нибудь неподалеку и соснуть, но, во-первых, он боялся, а во-вторых, все было открыто. Так он и стоял рядом с офицерами, забытый и никому не нужный.
Парень потерял интерес к происходившему на поле, но, поглядывая по сторонам, видел, что стоявшие за загородкой смотрят и командуют со все большим увлечением, они находились при своем деле, и было похоже, что им все удавалось. Случались только мелкие неприятности: иногда в поле сталкивалось или взрывалось, но это офицеров не удивляло.
Парень видел, что солдаты, которые готовили каждую часть программы, забегались. Они сновали взад и вперед, переносили какую-то аппаратуру, подсоединяли кабели и снова утаскивали их за собой. Эта работа проводилась тут же, рядом, на самое же поле никто не выходил.