— Не знал, но ты-то, помнится, с ней тогда уже гулял.
— Ну, а ты когда наконец женишься?
— И он туда же.
— Пока не собираюсь.
— Так ты, говорят, надумал вернуться домой насовсем?
Джим кивнул:
— Может быть. Ты ведь тоже будешь здесь жить.
— Все меня уговаривают. Похоже, я буду заниматься страховым бизнесом с отцом Салли. Все считают, что у меня получится.
— Но сам бы ты предпочел море?
Боб заерзал на стуле, закинул одну длинную ногу на другую, потом поменял их местами.
Понимаешь, я ведь уже почти десять лет в море и кое-чего добился. Нелегко мне будет перебраться на сушу. Но если Салли хочет…
— Она-то хочет, но ты нет?
— Нет, хочу, — сказал Боб вызывающе, даже с какой-то страстью. Потом сдался: — А может, и нет.
— А что плохого быть моряком? Особенно если зарабатываешь хорошие деньги? Почему Салли это не нравится?
— Ты ведь знаешь женщин. Им нужно постоянно тебя видеть. Она говорит, что когда меня нет, она не чувствует себя замужем.
— Выходит, ты здесь осядешь?
Боб с унылым видом кивнул:
— Осяду. Ничего, привыкну. Знаешь, мне даже хочется стать семейным человеком.
— Я тоже думаю, может, сюда переберусь.
— Вот было бы здорово! Как в прежние времена. Забавно, что я знаю почти всех здешних девчонок, а вот ребят, кроме тебя, почти совсем не знаю. Вот и будет у меня хоть один дружок в городе. В теннис будем играть.
— Да.
— Хотя куда мне до тебя. Ты профессионал, а я столько лет ракетку в руки не брал. Но было бы здорово снова поиграть, — в голосе Боба слышалось что-то ностальгическое, и Джим торжествовал: Боб обязательно вернется к нему. Так же легко и естественно, как пришел к нему в первый раз.
— Нам бывало хорошо вместе, — мечтательно сказал Боб, глядя в огонь.
Джим тоже посмотрел в камин. Да, так оно все и было, огонь костра и то настроение, которое он создавал — все повторится, он был уверен.
— Нам было хорошо вместе, — Джим поклялся, что первым не станет вспоминать о хижине.
— Мне иногда жаль, что мы тогда не поступили в университет, возможно море было ошибкой, хотя и приятной. Ведь ты уехал только потому, что уехал я, да?
— Это была одна из причин. Думаешь я… мы совершили ошибку? — Джим по-прежнему смотрел в огонь. — Нет, — сказал он наконец. — Мы сделали то, для чего родились. Для тебя естественно было стать моряком, для меня — теннисистом. Мы всегда были не похожи на остальных вокруг нас. Мы были немного шальные, вот и уехали. Этого здесь не любят. Правда, теперь мы возвращаемся.
Боб улыбнулся:
— Ты — единственный, кто понимает, почему я должен был уйти в море. Да, мы поступили правильно, но правильно ли мы поступаем, возвращаясь? Может ли человек вернуться и день за днем жить в том же самом доме, с теми же самыми людьми, возможно ли это?
— Не знаю, просто не знаю. Мне-то все же полегче — я могу учить теннису и здесь, а ты же не можешь стать сухопутным моряком. Сделай то, что подсказывает тебе сердце, — Джим думал не о том, о чем говорил.
Боб вздохнул.
— Никак не могу решиться.
Джим хотел ему помочь, но был не в силах:
— Подожди, может, чего случится. Всегда что-нибудь случается.
Некоторое время они молча сидели перед камином. Джим слышал приглушенный плач ребенка наверху, ребенка Боба.
— Как твой отец? — спросил наконец Джим.
— Умер в прошлом месяце.
— Ты видел его перед смертью?
— Нет.
— А он не хотел тебя видеть?
— Он ведь, говорят, спятил, последние пять лет он был сумасшедшим. Ничего бы хорошего из этого не получилось. А потом, я не хотел его видеть. Мне было все равно, умер он или нет, — Боб говорил спокойно, без всякой горечи. — Слушай, а у тебя есть девушка? — неожиданно спросил он.
— Нет.
— Это на тебя похоже. Ты до сих пор побаиваешься женщин, но тебе все-таки нужно кого-нибудь найти, а то ведь и оглянуться не успеешь, как состаришься.
— Может, когда вернусь, тогда и найду себе кого-нибудь.
— И тогда мы оба будем семейными мужчинами. Мать моя, мы с тобой никогда не думали, что будем такими стариками, правда?
— Не думали.
— Еще несколько лет и мы — зрелые мужи, потом превратимся в дедов, а потом умрем. Ужасно, правда?
Они засмеялись, и в тот момент в комнату вошла Салли.
— Привет, Джим.
— Как там ребенок? — спросил Боб.
— Заснула, слава Богу. Боб, почему ты не предложил Джиму что-нибудь выпить?
— Забыл. Ты что будешь пить?
— Спасибо, ничего.
— Ну, тогда пойдемте обедать, — сказала Салли.
Обед был хорош. Они говорили об обитателях городка, о их семьях и о войне в Германии. В уютной обстановке семейной столовой Джим чувствовал себя абсолютно свободно. Ему и пальцем не придется пошевелить, все произойдет само собой, естественно. Скоро Боб будет с ним и, конечно же, никто иной, как Боб устроил так, что их жизни снова столкнулись.