У г р и к (категорично). Ни о каком допросе не может быть в речи… Я живу, простите, за городом, далеко.
Ш у с т е к. А что могу сказать я?.. (Кричит.) Я вообще здесь не живу…
У г р и к. Сегодня вечером вы находились в городе, пан доктор.
Ш у с т е к. Я был в гостях. У зятя забили свинью. Зять… моя сестра… вся семья… мясник… и служанка… все они могут это подтвердить… (Бродяге.) Дайте еще затянуться!
Б р о д я г а. Хватит, больше не дам. Неизвестно, сколько еще я сам проторчу здесь… (Хриплым голосом, огорченно.) У каждого есть свидетель… И каждый живет далеко… Каждый стремится быть подальше от этой истории. (Неожиданно Марике.) А ты?.. Ты тоже живешь далеко?
М а р и к а. У черта на куличках! (Зло.) А вам какое дело?
Б р о д я г а (тихо). Может, зайду к тебе?
М а р и к а (высокомерно). Спасибо, меня не будет дома!
Б р о д я г а (еще тише). Может… никого из нас уже не будет дома…
У г р и к. Почему не будет? (Его мучает страх и какое-то недоброе предчувствие.) Почему нас может не быть?…
Б р о д я г а (колеблясь). А вы сосчитали, сколько нас тут?
Т о м к о (он все понял). Молчите вы!
Б р о д я г а. Нас… десять…
Т о м к о (Ондрею). Это просто случайность, и ничего другого…
О н д р е й. Надеюсь, что так… (Ему самому хочется в это верить.) Без сомнения, нас будет еще больше.
Б р о д я г а. Нет, сие не случайность… Таков уж старый обычай. (Томко.) И вы это хорошо знаете, пан учитель…
Т о м к о (почти умоляя). Здесь дети… Прошу вас, не надо!
А п т е к а р ш а. Какой обычай? Скажите, ради бога…
Б р о д я г а. Один к десяти.
П о в и т у х а. Один… к чему?
Б р о д я г а (ворчливо). За одного чужого — десять наших.
Тишина.
Ф а н к а. Десять наших? (Наконец понимает, в чем дело, и пугается.) Ондрик… Это правда?
О н д р е й. Ерунда!.. (Зло, Бродяге.) Считать не умеете! (Быстро, нервно считает.) Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… (Внушительно.) Нас здесь девять, а не десять!
Б р о д я г а. Десять!
О н д р е й. Девять! Девять!
Б р о д я г а. Девушку тоже надо считать.
О н д р е й (резко). Почему?
Б р о д я г а (нерешительно, но спокойно). Потому что она здесь, среди нас.
О н д р е й. Вы не смеете ее считать! (Кричит.) Я никому не позволю! Ей нет еще шестнадцати… Она еще ребенок!
Б р о д я г а (недовольно). Не кричи на меня. Лучше скажи это им… когда они придут!
А п т е к а р ш а. Я… Я не понимаю… (Испуганно, Бродяге.) За одного — десять… десять наших? Но для чего… с какой целью?
Б р о д я г а. Просто так… для шику, уважаемая пани… (В бессильной злобе.) Такая маленькая оккупационная таблица умножения… один к десяти!
Дверь наверху открывается, раздается звон колокольчика.
О н д р е й (к Томко). Вы были правы. Еще кто-то! (С облегчением шепчет.) Франтишка лохматая… ты уже не десятая!
Люди в подвале, затаив дыхание, напряженно вглядываются в темноту. Там, у двери, на сей раз не слышно ни шума, ни крика. Дверь закрывается, и слышны только осторожные, одинокие шаги по скрипучим ступеням. Кажется, им не будет конца.
Те же и Ф и ш л.
С лестницы спускается пожилой человек в черном. На нем черное пальто, черная шляпа, которую он ни разу не снимает, черные суконные ботинки, темные перчатки.
А п т е к а р ш а (удивленно). Пан Фишл… вы?
Ф и ш л. Добрый вечер, пан учитель. (Подает ему руку.) Целую ручки, пани. (Сердечно, старику.) Добрый вечер, пан Терезчак!
Ш у с т е к. Ради бога, нет ли у вас сигареты?
Ф и ш л (любезно). Для вас, пан доктор, всегда есть. (Достает портсигар.) Вам, как я вижу, не повезло?
Ш у с т е к. Я спешил на станцию. Тут-то они меня и… (Нервно берет сигарету.) Можно еще одну?
Ф и ш л. Пожалуйста, сколько хотите.
О н д р е й (весь в напряжении). А вас… вас схватили только сейчас?
Ф и ш л. Меня?.. Дело в том, что… (Пауза.) Меня сюда послали.
О н д р е й. Так вы не… (разочарованно) не одиннадцатый?