Ф и ш л (уже пришел в себя, взволнованно). Но… это меняет ситуацию.
А п т е к а р ш а (быстро). Для нас это… хорошо?
Ф и ш л. Без сомнения, уважаемая пани, без сомнения! (Испытывает огромное облегчение и полон энергии.) Боже мой! Произошло чудо… случайность! Ручаюсь вам, что скоро вы будете свободны!
Ш у с т е к. Все?
Ф и ш л. Все! Сама судьба преподнесла неожиданное решение… И я без колебаний заявляю вам, что… (запнувшись) что… это наиболее удачное решение! Майора не будут интересовать подробности. В конце концов ему нужно только…
Т о м к о. Одно мертвое тело. Только один мертвец — для рапорта.
Ф и ш л. Ему не потребуются никакие показания… вообще ничего. (Поспешно.) Но на всякий случай… Вы знаете, кто был этот человек?
Т о м к о (гордо). Он был один из нас… Один из заложников!
Ф и ш л. Довольно! Этого вполне достаточно!
У г р и к. Он вспоминал, как…
Т о м к о. Помолчите!.. (Угрожающе.) Вы теперь имеете право сказать только…
У г р и к (нервозно, Фишлу). …вспоминал, как их везли в концлагерь, как ему удалось бежать!
Ф и ш л. Бежать?.. (Заинтересованно.) Не был он случайно…
М а р и к а. Я скажу, кто это был. (С неожиданным чувством.) Он был… он был… настоящий мужчина! Единственный мужчина среди вас… (С ненавистью.) А ты, Угрик, ты баба… ты подлый трус, ты…
У г р и к (сквозь зубы). Перестань… заткнись… иначе…
М а р и к а. Иначе ты и меня зарежешь?.. Ну зарежь! Всех убей, ты, иуда! (Как будто только сейчас поняла весь ужас того, что произошло. Кричит.) Иуда, иуда, иуда! Он… он его убил, пан Фишл, эта свинья! (В отчаянии.) Боже мой, люди, почему же вы молчите?
У г р и к. Не верьте ей, пан Фишл! Не верьте этой проститутке…
Ф и ш л (в ужасе). А это… это действительно так?
Все молчат. В тишине слышится только плач Марики.
Это правда, пан учитель?
Томко, опустив голову, молчит.
У г р и к. Пан Фишл, я…
Ф и ш л. Я вас ни о чем не спрашиваю! Говорите вы, пан учитель!
Томко, бледный, молчит.
Ф а н к а (пораженная). Пан учитель… пан учитель… вы… вы молчите? А сколько… сколько лет вы нам твердили… «Дети, никогда не лгите… говорите всегда только правду»… А теперь вы молчите?! (Сквозь слезы.) Но я не хочу, чтобы вы молчали!
Т о м к о (притягивает ее к себе). Не плачь, не плачь… Я хотел, чтобы он сказал все сам. (Поворачивается к Фишлу.) Пан Фишл…
Ф и ш л (внезапно поняв все, испуганно). А теперь уж лучше молчите, пан учитель! Меня никто не уполномочивал вести расследование. И меня вообще ничего не интересует. Мне достаточно… майору достаточно… того человека, который там лежит… (Кусает губы.) Достаточно, понимаете? Больше я ничего не хочу знать!
Т о м к о. Вы задали вопрос. И я на него отвечу.
Ф и ш л. Ради бога, замолчите! (Затыкает уши.) Не надо ничего говорить!
Т о м к о. Только правду, пан Фишл, только правду. Да, он его убил… И как это ни ужасно, мы не смогли воспрепятствовать этому!
Ф и ш л. Я ничего не слышал! (Кричит.) Сейчас главное не в том, чтобы узнать правду, а в том, чтобы спасти вас. Майор уже спит… Я не стану его будить и ничего ему не скажу! Только утром… утром я доложу, что все в порядке… что его условие выполнено и теперь он может вас отпустить! (В отчаянии.) Господи, ну что еще я могу ему сказать? Я не могу… не хочу!..
Т о м к о (с достоинством). Скажите, пожалуйста, пану майору…
О н д р е й (прерывает его, волнуясь). Скажите ему правду… Скажите, что здесь уже пролилась невинная кровь… И еще передайте пану майору… передайте ему… пусть убирается к черту!
Ф и ш л (в ужасе отступает по лестнице). Боже мой, люди, не теряйте разума! Я ничего не видел… ничего не слышал! Боже мой!
Он бежит вверх по лестнице, беспокойно прыгает луч его фонарика, слышится быстрый стук в дверь, она открывается, раздается звон колокольчика. Тишина.
Те же девятеро, без Фишла.
С т а р и к стоит возле мертвого, как солдат в карауле, и смотрит в пустоту.