Плечистый партизан лет пятидесяти — это Ондрей Сиронь, отец Матуша.
— Да, такой он есть… в этом весь Матуш… — объясняет он друзьям, отпив из бутылки, и видно, что он гордится сыном. — Взбрело ему в голову, плюнул — и айда домой. В дезертиры подался!
Матуш смущен этим разговором.
— Таких было много, — бормочет он.
— Не захотел воевать против русских, а?
— Нет.
— Правильно, — довольно говорит отец. — Правильно, Матуш.
Винцо Пирш чистит автомат, равнодушно прислушиваясь к разговору.
— А что ты не перебежал к русским, а? — вдруг спрашивает он.
Матуш, глубоко затягиваясь, курит сигарету.
— Не захотелось.
— Что так?
Матуш не расположен к беседе.
— Не знаю. Так просто…
Суровое лицо Пирша требует более ясного ответа.
— Тошно мне воевать, — неохотно поясняет Матуш. — Не нравится мне это…
Пирш в удивлении прищелкнул языком.
— Да что ты говоришь? Всерьез? — И обращается ко всем присутствующим. — Слыхали? Коллеге не хочется воевать. Ему это не нравится!
В Матуша впиваются злые взгляды.
— А фашисты тебе нравятся?
— Не нравятся! — отвечает Матуш и упрямо добавляет: — Но и убивать мне не нравится.
Пирш с автоматом в руке подходит к нему.
— А вот нам пришлось убивать сегодня, нравится это кому или нет, — тихо произносит он. — Кстати, и ради тебя тоже. Чтобы вызволить вас из этого поезда.
Вся землянка напряженно ждет ответа.
— Ты домой помчался, а я стрелял. Заткнулся бы ты, приятель.
— Ну, ну, Винцко, потише, — вмешался отец Матуша. — Ты его не знаешь — и не задирайся.
Пирш в упор смотрит на Матуша и его отца.
— Это и впрямь ваш сын?
Отец смущенно кивает.
— Ну что ж, не всякая работа удается… — роняет Пирш под общий смех. — Лучше пошлите-ка его домой, пускай переждет войну там, у жениной юбки.
Матуш подымается.
— Какое тебе дело до моей жены, ты!..
Отец, вскочив, встает между ними.
— Кончай, Винцо! Ты не имеешь права так вот сразу… И ты не командир!
Лицо Пирша полно презрения.
— Такие вот хуже всего… — медленно говорит он, глядя Матушу прямо в глаза. — Такие трусы, что отсиживаются дома за печкой, выжидая, пока немцев прогонят другие.
Глаза обоих мужчин встречаются — в них молчаливая ненависть.
Взгляды эти — словно лезвия отточенных клинков.
В Яворье ворчат машины: нагрянул моторизованный отряд СС.
Мотоциклы и грузовики уже сосредоточиваются на маленькой площади перед лавкой.
В деревне сразу прекратилась жизнь — будто остановилось кровообращение: закрыты ворота, захлопнуты ставни. Люди словно провалились сквозь землю.
На вымершую улицу медленно оседает пыль, поднятая машинами.
От лавки в глубь деревни походным маршем направляется группа эсэсовцев.
Во главе ее — гардист Амброз; зеленый велосипед, как всегда, при нем.
— Hier…[7] — указывает он на один из домов на противоположной стороне улицы.
Тотчас же двое солдат бегут к дому.
Амброз указывает на следующий дом.
— Hier.
Убегают следующие двое солдат.
И так они проходят через всю деревню.
— Hier… И здесь, опять hier.
Амброз произносит это спокойно, без ненависти, даже несколько торжественно: он наслаждается минутами своей власти.
— И еще, и тут hier! — указывает он на дом Сиронёвых.
Солдат, шагающий рядом с гардистом, в широкой ухмылке раскрывает рот, полный золотых зубов.
— Вы можете гаварить… я панимать харашо, — сказал он вдруг на ломаном чешском языке, как обычно говорят судетские немцы.
Амброз тотчас разговорился:
— Вся эта деревня — сущая партизанская банда, а меня… меня они ненавидят! Рады бы утопить меня в ложке воды! — Он с горечью показал на велосипед. — Вот, взгляните, это они делают каждый день!
Обе шины, разумеется, спущены.
Староста и двое пожилых крестьян терпеливо, невозмутимо слушают командира немецкой части, оберштурмфюрера Риттера.
— Ich brauche Holz… Pferde… Männer… Fuhrwerke… sofort![8]
Староста лишь пожимает плечами.
— Мы, извиняйте, не понимаем. Ничего не понимаем…
— Да и нет у нас ничего! — присоединяются к нему крестьяне.
— Pferde… Männer… Fuhrwerke! — кричит немец. — Sofort!
В сопровождении гардиста Амброза входит солдат-переводчик.
— Командант… он вас требует для сотрудничества, — обращается переводчик к крестьянам. — Он нуждается в… ему нужны мужчины, лошади, фуры и…