Птицы здесь не прячутся от людей, потому что человек не причиняет им вреда. Почему же китайцы не берегут птиц? Ведь существует закон об охране пернатых, только какой от него прок? Некоторые люди испытывают страстное желание уничтожить птаху, хотя она — совершенно безвредна. По всей видимости, им доставляет удовольствие мучить других. Но ведь и они сами нередко…
— Вот именно, их городская квартира сейчас пустует. Жаль, конечно, что вам не удастся встретиться со старым другом. — В голосе девушки прозвучало сочувствие.
— Видно, не суждено! — Ни Цзао вздохнул. Он не знал, почувствовал ли он облегчение или огорчился.
На губах Чжао Вэйту промелькнула слабая улыбка.
Встреча закончилась, гости собрались уходить. Доктор филологии подошел к Ни Цзао и, слегка наклонившись в его сторону, проговорил:
— Вы, кажется, хотели встретиться с Ши Фуганом и его супругой?
— Да! А вы с ним знакомы? — брови Ни Цзао поднялись.
— Знаком, и даже очень! — Чжао произнес эти слова с особой интонацией, словно со сцены, так говорили артисты театра перед Освобождением. Сейчас в Китае так уже не говорят. — Как мне недавно сказали, госпожа Ши уже вернулась — кажется, вчера вечером. Она прилетела испанским рейсом — билет на него стоит немного дешевле. — Он взглянул на мисс Бетти и повел головой, словно извинялся за то, что его сведения разошлись с теми, которые сообщила девушка.
— Вот и прекрасно! — обрадовалась переводчица. — Может быть, вы поможете господину Ни связаться с ней! Сумеете? — Ее голос звучал насмешливо.
Согласно программе, делегация должна была вернуться в отель, где в половине седьмого за ужином намечалась встреча с некоей пожилой дамой, которая в дни юности вышла замуж за китайского студента — радикала, в ту пору учившегося за границей. Впоследствии они оба вернулись в Китай, принимали участие в революционном движении, потом отправились в Яньань[6], где в 1949 году встретили Освобождение. Старая революционерка имела китайское гражданство, но сейчас, обремененная годами и больная, она вернулась к себе на родину, в Европу, где решила подлечиться и провести последние годы жизни. Как и прежде, она питала самые горячие чувства к Китаю. После ужина, в восемь тридцать, делегация должна ехать в театр, слушать оперу. На следующий день программа была еще более насыщенной.
— Если бы вы отказались от встречи с этой дамой, мы бы вместе поужинали — так, запросто! — предложил Чжао. — А потом заехали бы к госпоже Ши. Ровно в половине девятого я доставлю вас в оперу… Мы смогли бы немного с вами поболтать!
Ни Цзао и рта не успел раскрыть, как кто-то из делегации воскликнул:
— Прекрасная идея!
Остальные также горячо поддержали предложение Чжао.
Ни Цзао было жаль упускать случай встретиться с дамой, но, с другой стороны, эти три часа позволили бы ему немного передохнуть и расслабиться, в чем он сейчас сильно нуждался. Кроме того, он почувствовал, что Чжао Вэйту хочет ему что-то сказать. Кивком головы он дал свое согласие.
Чжао Вэйту, кажется, испытывал большое воодушевление от того, что его предложение приняли. Оживленный, он тут же достал из кармана маленький электронный калькулятор и нажал на одну из кнопок: на миниатюрном табло зажглись цифры — номер телефона господина Вольфганга Штрауса, иначе Ши Фугана. Чжао снял телефонную трубку и легким движением пальца набрал на небольшой шкале семь цифр. В трубке послышались гудки. Через мгновение Чжао радостно воскликнул:
— Госпожа Ши? С приездом! Кто я? Вы не слышите? Наверное, еще в ушах гул самолета… Я Сяо-Чжао[7], Малыш Чжао.
Его манера разговора, интонация и весь вид совершенно не вязались с тем уголком земли, где они сейчас находились. Они не имели ничего общего ни с гражданством «госпожи Ши», ни с европейским происхождением самого господина Ши Фугана. Из телефонной трубки отчетливо доносился голос госпожи Ши. Ее чисто пекинскую речь украшала та интонация, которую можно было услышать в столице до Освобождения.
— Малыш Чжао? Ах ты проказник, откуда ты узнал, что я вернулась?
Ни Цзао сразу же забыл, где он находится в настоящий момент. Ему казалось, что он сейчас стоит в телефонной будке возле рынка Дунсы у храма Лунфусы.
— Из Пекина приехал один гость. Его отец — друг господина Ши. Догадайтесь! Что?.. Нет, не догадались… Это Ни, товарищ Ни Цзао. Ну как? — На другом конце провода наступило короткое молчание. Там никак не прореагировали. Ни Цзао стало не по себе. Его охватили сомнения: мудро ли он поступил, пытаясь найти этих людей. Приехал невесть откуда, откололся от группы, действует в одиночку… Была ли в этом необходимость? Поступок вздорный и глупый.
7
«Сяо» (малый), как и «лао» (старый, почтенный), ставится перед фамилией или именем при обращении.