Се буржуазный век, се дети новой эры;
любовь, успех, доход — вот все их помышленья,
для них обман в любви — уже и крах творенья,
и никакой другой они не знают веры;
бог — реквизит для них, мотив стихотворенья,
политика — старье, былых владык химеры
или газетный лист, что черни врет без меры;
им всякий долг — предмет насмешек и презренья.
В тринадцатом году вот так оно и было:
сентиментальный вздор и оперные жесты,
но и печальный вздох о том, что сердцу мило:
о, блеск былых балов, о, томные невесты,
о, кружева и банты, корсаж и кринолин —
прощальный свет барокко в преддверье злых годин!
Даже давно отжившее и поблекшее
в миг прощанья окутывается дымкой печали —
о былое!
О Европа, о даль тысячелетий,
жесткая стройность Рима и Англии мудрая вольность,
вы полюса бытия и оба днесь под угрозой,
и еще раз встает все минувшее,
обжитой порядок земных символов,
в коих широко и привольно — о могущество церкви!
отражается бесконечное,
отражение космоса в покое трезвучья,
в его плавных согласьях и разрешеньях.
Твои достоинство и слава, Европа,—
укрощенье порыва, предчувствие цельности
в неуклонном следовании линиям музыки,
той музыки, что взирает на небо, —
о, христианская праведность Баха! —
как здешнее око, запечатлевающее нездешность,—
и восстанавливаются связи горе и долу,
и вершится священное действо закона и свободы,
в размеренных переходах от символа к символу
простираясь до сокровеннейших солнц,—
космос Европы.
И вдруг обнаруживается, что все вперемешку,
что бессвязны образы, их мельтешенье недвижно,
всякий образ уже едва даже символ,
вперемешку и конечность и бесконечность —
жутковатый соблазн диссонанса.
Невыносимо смешным становится трезвучье —
традиция, уже непригодная для жизни:
проваливаются друг в друга Элизий и Тартар,
неразличимы.
Прощай, Европа; прекрасная традиция
пришла к концу.
Слава, слава! Бим-бом!
Идем мы дружно в бой.
Что нас ведет — почем нам знать?
А вдруг приятно всем лежать
Вповалку под землей?
Пускай горючею слезой
Подружка изойдет,
Солдата это не проймет,
Когда солдат герой.
Его в сраженье слава ждет,
Когда врага буран сметет
Атаки огневой.
Аллилуйя, бим-бом!
Дружно в бой мы идем.