— По мне, так заодно можешь помыть и задницу.
Однако к ручью отправилась вся троица, чтобы, разувшись, вымыть ноги и лицо, постирать белье. Мыло они взяли у Козимо, который принадлежал к числу тех стариков, которые с годами делаются чистоплотными, потому что становятся противны сами себе, чего в молодости никогда не бывает. Поэтому Козимо всегда носил с собой мыло. Свежая, холодная вода немного отрезвила уцелевших улан. Проходило опьянение, и вместе с ним проходило веселье, его сменяла грусть, овладевавшая ими при воспоминании о том, до чего они дошли; уланы принялись вздыхать и стонать. Но в их унылом настроении чистая прохладная вода показалась уланам таким бальзамом, что, наслаждаясь ею, все трое снова начали распевать: «De mon pays… De mon pays…»
Козимо вернулся на свою дозорную вышку у обочины дороги. Вдруг послышался конский топот. Вздымая пыль, галопом скакал отряд кавалеристов. На всадниках были невиданные мундиры; лица под большущими шапками, обрамленные густой бородой, были плоские, с узкими зелеными глазами. Козимо помахал шляпой.
— Каким ветром вас сюда занесло? Кавалеристы остановились.
— Здравствуй.[106] Скажи, батюшка, далеко еще до места?
— Здравствуйте, солдаты, — ответил Козимо, который знал понемногу все языки, в том числе и русский. — Куда вам?
— Туда, куда ведет дорога…
— Так эта дорога в разные места ведет. Вы куда путь держите?
— В Париж.
— Ну, в Париж есть более удобные дороги.
— Нет, не в Париж. Во Францию, за Наполеоном. Куда ведет эта дорога?
— Э, в самые разные места: в Оливабассу, Сассокорто, в Траппу…
— Как? Оливабасса? Нет, нет.
— Ну, при желании по ней можно попасть в Марсель.
— В Марсель… да-да, Марсель… Франция…
— А что вам надо во Франции?
— Наполеон пошел войной на нашего царя, а теперь наш царь гонится за Наполеоном.
— Откуда вы?
— Из Харькова. Из Киева. Из Ростова.
— Значит, вы немало городов и стран повидали? Где вам больше нравится: у нас или в России?
— Повидали мы красивые места, повидали и некрасивые, а только нам Россия всего милее.
Цокот копыт, густое облако пыли; у дерева остановился конь, и всадник-офицер прикрикнул на казаков:
— Вон! Марш! Кто вам позволил остановиться?
— До свидания, батюшка, — закричали казаки брату. — Нам пора… — И, пришпорив коней, они умчались.
Офицер на коне остался под сосной один. Он был высокий, тонкий, с благородным и печальным лицом. Вскинув непокрытую голову, он глядел на слегка подернутое облаками небо.
— Bonjour, monsieur, — обратился он к Козимо. — Vous connaissez notre langue?[107]
— Да, господин офицер, — ответил брат, — mais pas mieux que vous le franзais quandmкme!
– Êtes-vous un habitant de ce pays? Étiez-vous ici pendant qu’il y avait Napoléon?
— Oui, monsieur l’officier.
— Comment ça allait’il?
— Vous savez, monsieur, les armies font toujours des dégâts, quelles que soient les idées qu’elles apportent.
— Oui, nous aussi nous faisons beaucoup de dégâts, mais nous n’apportons pas d’idées…[108]
Он был печален и озабочен, хоть и принадлежал к армии победителей. Брату русский офицер понравился, и он решил его подбодрить:
— Но вы победили.
— Oui. Nous avons bien combattu. Trés bien. Mais pet-étre…[109]
Раздались вопли, всплеск, лязг оружия.
— Кто там?! — крикнул офицер.
Вернулись казаки, волоча за собой по земле полуголые тела, одной рукой они вздымали вверх кривые обнаженные и — увы — окровавленные сабли, а другой сжимали что-то: это были головы трех давешних французов-бородачей.
— Французы! Наполеон. Всех перебили.
Офицер отрывисто приказал немедля унести трупы. Затем повернул голову и вновь обратился к брату:
— Vous voyez… La querre… Il y a plusiers années que je fais le mieux que je puis une chose affreuse: la guerre… et tout cela pour des ideals que je ne saurais Presque expliquer moi-même…[110]
— Я тоже, — ответил Козимо, — уже много лет живу и борюсь ради идеалов, смысла которых не смог бы объяснить даже себе самому. Mais je fais une chose tout à fait bonne: je vis dans les arbres[111].
Печальный офицер забеспокоился.
— Alors, — сказал он, — je dois m’en aller. — Он по-военному отдал честь. — Adieu, monsieur. Quel est votre nom?
— Le Baron Cosme de Rondeau! — крикнул ему Козимо, когда тот уже тронул коня. — Прощайте, господин… Et le votre?
— Je suis le Prince Andrej…[112] — Стук копыт заглушил фамилию незнакомца.
108
Но не лучше, чем вы французский. — Вы местный житель? Вы были здесь, пока тут стоял Наполеон? — Да, господин офицер. — И как обстояли дела? — Знаете ли, господин офицер, армии всегда несут с собой разорение, какие бы идеи они ни приносили. — Да, мы тоже разоряем немало. Но мы не несем с собой идей…
110
Видите… Война… Вот уже несколько лет я занимаюсь этим ужасным делом, насколько это в моих силах. И все это во имя идеалов, которые мне самому непонятны
112
Ну вот… мне надо уезжать… Прощайте, сударь. Как ваше имя? — Барон Козимо ди Рондо… А ваше? — Я князь Андрей…