— Мне об этом заботиться нечего, — говорит он. — Пистолет у меня есть, и я его никому не отдам.
Красный Волк подмигивает ему, стараясь не показать, что заинтересован.
— У тебя есть пистолет?
— Хм-хм, — бормочет Пин.
— Какого калибра? Какого образца?
— Настоящий пистолет. Одного немецкого матроса. Я его спер. Потому меня и засадили.
— Расскажи, как он устроен.
Пин пытается объяснить, а Красный Волк перебирает в памяти пистолеты всех систем и решает, что пистолет Пина — это «П-38». Пин в восторге: «Пе тридцать восемь!» Как здорово звучит: «Пе тридцать восемь»!
— Где ты его держишь? — спрашивает Красный Волк.
— В одном месте, — говорит Пин.
Теперь Пину надо решить, расскажет он Красному Волку о паучьих гнездах или нет. Конечно, Красный Волк необыкновенный парень: он все знает, он все умеет; но паучьи гнезда — страшная тайна, ее можно открыть лишь настоящему другу. Пожалуй, несмотря ни на что, Красный Волк Пину все-таки не очень нравится. Слишком уж он ни на кого не похож — ни на ребят, ни на взрослых: всегда говорит о серьезных вещах и совсем не интересуется его сестрой. Вот если бы его заинтересовали паучьи гнезда — дело другое. Тогда Пин простил бы ему даже равнодушие к его сестре. В сущности, Пин не понимает, чего это мужчины в ней находят: у нее лошадиные зубы и черные волосатые подмышки. Тем не менее, беседуя с ним, взрослые в конце концов обязательно приплетают к разговору его сестру. Пин пришел к выводу, что она — пуп земли, а сам он — важная персона, потому что он ее брат, брат Негры из Длинного переулка. А все ж таки Пин уверен, что паучьи гнезда гораздо интереснее и его сестры, и всего того, чем занимаются мужчины и женщины. Вот только ему никак не встретится человек, который бы это понял. Отыщи он такого человека, и он простил бы ему даже полнейшее безразличие к Негре.
Пин говорит Красному Волку:
— Я знаю одно место, где пауки делают гнезда.
Красный Волк отвечает:
— Я хочу знать, где у тебя «пе тридцать восемь».
Пин говорит:
— Как раз там.
— Объясни-ка мне, где это?
— Хочешь узнать, как устроены паучьи гнезда?
— Я хочу, чтобы ты отдал мне пистолет.
— Почему это? Он мой.
— Ты ребенок, который интересуется паучьими гнездами, на кой тебе пистолет?
— Разрази меня гром! Он мой, захочу — и заброшу его в овраг.
— Ты капиталист, — говорит Красный Волк. — Так рассуждают только капиталисты.
— Чтоб ты сдох! — кричит Пин. — Пропади ты пропадом!
— Ты что, спятил? Если нас услышат, нам крышка.
Пин отодвигается от Красного Волка, и некоторое время они сидят молча. Красный Волк ему больше не друг. Хотя он и спас его из тюрьмы, а что толку: дружбы у них все равно не получится. Но Пину страшно остаться одному, а эта история с пистолетом связала его и Красного Волка двойной веревочкой. Поэтому не надо отрезать путь к отступлению.
Пин видит, что Красный Волк нашел кусочек угля и что-то пишет на бетонной стенке бассейна. Он тоже берет кусочек угля и начинает рисовать неприличные картинки. Однажды Пин разукрасил стены домов в переулке такой похабщиной, что священник из их церкви подал в мэрию протест и заставил заново оштукатурить дома. Красный Волк пишет не отрываясь и не обращает на Пина внимания.
— Что это ты пишешь? — спрашивает Пин.
— Смерть наци и фашистам! — говорит Красный Волк. — Мы не должны терять даром времени. Пока что здесь можно заняться пропагандой. Бери уголь и тоже пиши.
— Я уже написал, — говорит Пин и показывает на неприличные рисунки.
Красный Волк приходит в ярость и все стирает.
— Ты, видно, совсем рехнулся! Ничего себе пропаганда!
— Какая пропаганда тебе еще нужна? Кто, по-твоему, припрется сюда читать твою писанину?
— Помолчи! Я все продумал: нарисую стрелку на бассейне, потом — на стене, и так до самого шоссе. Кто-нибудь заметит стрелку, пойдет по указанному пути и прочитает.
Еще одна из игр, в которые умеет играть только Красный Волк. Игры у него очень сложные, увлекательные, но совсем не веселые.
— А что же, надо писать: «Да здравствует Ленин!»?
Несколько лет назад в их переулке постоянно появлялась надпись: «Да здравствует Ленин!» Приходили фашисты, стирали ее, а назавтра надпись появлялась снова. Потом однажды арестовали плотника Франсэ, и надписи больше никто не видел. Говорят, Франсэ умер на каком-то острове.
— Пиши: «Да здравствует Италия!», — говорит Красный Волк. — Пиши: «Да здравствуют Объединенные Нации!»
Пин не любит писать. В школе его били по пальцам, и у их учительницы кривые ноги. Кроме того, «Д» — такая буква, которая у него никогда не получается. Лучше подыскать слово полегче. Немного поразмыслив, Пин начинает выводить ругательства…