экскурсовод (упомянутый слуга Александра III), с умилением рассказывал
о своем хозяине и в заключение снимал с плечиков рабочий его китель.
Трепетной рукой старик прикасался к заплате на рукаве кителя: "Вот,
мол, как просты в жизни были их высочество, а вы, господа, его
поносите!" Это был ударный момент экскурсии, после чего звенели
кидаемые старику монетки...
Так вот, в заслугу Чугунову следует поставить то, что он добился
расчистки этих и им подобных старорежимных гнезд во дворцах.
x x x
- Ну где же ты, миляга, пропадаешь? - встретил Чугунов Сергея
недовольным голосом.
- А я, Федос Матвеевич, к вам с отчетом, а еще больше за советом.
- И Домокуров доложил о своей неудавшейся попытке обнаружить в городе
исторический броневик. - Федос Матвеевич, помогите советом, вы же
опытнее меня. Вот послушайте, куда я обращался, в каких местах
побывал.
Слушал Чугунов, слушал и вдруг резко выпрямился в кресле.
- Так-так... - процедил он и смерил Домокурова насмешливым
взглядом. - Сразу в городском масштабе, значит? Шумим, братцы, шумим?
Домокуров побледнел, сказал тихо:
- Я вас не понимаю, Федос Матвеевич...
- Больно прыток, говорю! - Чугунов схватил тяжелое пресс-папье и
стукнул им по столу. - Ты эту возню с броневиком брось. Что еще за
розыск? Дело туманное, и нечего в туман залезать!
Домокуров стоял ошеломленный: "Сказать такое о ленинской
реликвии..." Он смотрел во все глаза на начальника, словно не узнавал
его...
И Чугунов дрогнул под этим взглядом. Заговорил спокойно,
изображая в голосе дружелюбие.
- Первым делом, Сергей Иванович, распутайся с письмами. Так и
напиши: "В Музее Революции броневика нет, и сведениями о нем не
располагаем". Вот и все. Дашь мне на подпись... Ну чего молчишь? Не
вилять же нам?
- Нет-нет, - спохватился Домокуров, - я за правду, только за
правду! Да ведь перед рабочими совестно. Музей Революции - и вдруг
такая неосведомленность... Лучше я еще побегаю, поищу, а? Можно?
Чугунов рассмеялся.
- Давай-ка, друг, спустимся с небесных эмпиреев на грешную землю.
Побегаю, говоришь, поищу. Но ведь это же не в жмурки играть - искать
броневик. Ни тебе, ни мне с тобой, ни музею в целом такая задача не
под силу... Эва! - вдруг воскликнул он, щелкнув себя ладонью по лбу. -
Все кругленько получится! Вот послушай. Мы с тобой отписываем на
заводы. Там, понятно, огорчение... Ну и что? Да разве рабочий класс на
этом успокоится, как бы не так! Сами пустятся в поиски. А это - не ты
да я, да мы с тобой. Там многотысячные коллективы, транспорт, связь;
им, как говорится, и карты в руки!
- Хорошо... - пробормотал Сергей и машинально повторил вслед за
Чугуновым: - Отписываем на заводы... Все кругленько...
А сам - ни с места. В мучительном раздумье трет пальцами виски.
- Ну, что у тебя еще? - не выдерживает Чугунов.
- Федос Матвеевич... - Сергей медлит. Но он уже не в силах
промолчать. Честная его натура не терпит недомолвок, и он желает
объясниться с Чугуновым до конца. - Скажите, Федос Матвеевич, а если
бы случилось - ну, вместе с заводом вы взялись бы искать броневик?
Чугунов глядит на парня, и взгляд его твердеет:
- Нет, не взялся бы. Да и откуда ему быть, тому броневику?
Хватились через десять лет. Да если бы он уцелел - давно был бы
найден!
Разочароваться в человеке всегда больно. Сергей стал избегать
встреч с Чугуновым.
x x x
Невский. Улица Гоголя. Высится, уходя в темноту ночного неба,
грузное каменное здание Центральной телефонной станции.
Народу за поздним временем в переговорном зале было немного.
Сидели, позевывали, дожидаясь вызова. Домокуров подошел к окошечку для
заказов и просунул кассиру удостоверение и деньги.
- Москву прошу. Кремль. Коменданта Кремля.
Девушка откинулась на спинку стула и с пытливым удивлением
посмотрела на молодого клиента.
Сергей вспыхнул.
- А вы удостоверение раскройте! Я из Музея Революции. Оформляйте!
Девушка, пожав плечами, склонилась над квитанционной книжкой.
Сергей вошел в будку, взял трубку.
- Вы соединены. Говорите!
Он вздрогнул.
Уже отзывается Москва.
Все. Отступления нет. Сергей зажмурился и выпалил, не переводя
дыхания:
- По имеющимся в Музее Революции сведениям, броневик, с которого
выступал Владимир Ильич, хранится в Москве, а место ему в Ленинграде.
Скажите, как получить броневик?
Некоторое время в трубке было слышно только свистящее дыхание
пожилого и не очень здорового человека. И вдруг раскатистое:
- Не берите на пушку! Никогда он не был в Москве, ваш броневик.
Выходит, потеряли, так надо понимать? И нечего сваливать с больной
головы на здоровую! - Все больше раздражаясь, комендант потребовал: -
А кто это говорит со мной? Фамилию назовите, должность!
Домокуров поежился: "Кажется, влип... И соврать, кто ты, нельзя,
все равно дознается".
- Комсомолец? - допытывались у него. - А сколько вам лет? -
Сергей промолчал. - Тогда все ясно, больше вопросов не имею. Ну, чего
вам пожелать на прощанье, изобретательный молодой человек? Действуйте.
Напористость ваша мне нравится. И уверен - обязательно разыщете
броневик!
Сергей пошел на работу. В зале встретил Чугунова.
- Федос Матвеевич, - сказал он весело, - вам кланяется комендант
Кремля.
Чугунов вспыхнул от гнева, готовый отчитать младшего сотрудника
за неуместную шутку. Но спокойный насмешливый взгляд Домокурова привел
его в замешательство.
- Неужели ты, - с усилием прошептал Чугунов, - осмелился...
- Очень приятный собеседник. Мы с ним перекинулись по телефону. А
про броневик сказал так: "Потеряли? Сами и разыскать обязаны!"
Чугунов схватился за голову.
- Уж до самого верха пустил звон о броневике... Что ты со мной
делаешь, мальчишка сумасшедший!
Ушел к себе.
Потом вызвал Домокурова.
- Говорю официально. Если желаешь работать в музее, чтоб больше
ни слова о броневике. И думать забудь!
x x x
Нет, не забыл Домокуров думать о броневике. Но как и где искать?
Один, ни совета, ни поддержки.
Однажды вечером шагал он по городу, не разбирая улиц, только бы
развеять грустные мысли.
Морозный воздух, вечернее оживление большого города, сверкание
огней - все это немного взбодрило его. Но голова оставалась тяжелой.
Откуда ни возьмись, иззябший мальчишка. Выхватил из полотняной
сумки на груди газету и протягивает:
- Крррасснн... Вчирррн...
Это была "Красная газета", вечерний выпуск.
Сергей положил монету в маленькую грязную руку:
- Получай, Мороз Красный нос!
Подмигнул беспризорнику и наклонился к нему, просто так, из
доброго чувства. Но тот, как ежик, фыркнул, оскалился - и был таков.
Сергей невольно задумался о судьбах этих сирот. Живут в трущобах.
Всему городу известна одна из таких: это огромный, еще с революции
недостроенный и заброшенный дом в Кирпичном переулке.
Только послушать, какие "ужасти" рассказывают о Кирпичном
обыватели!.. Неторопливые, продуманные шаги, которые делаются для
возвращения каждому из этих малышей детства, а следовательно, и жизни,
обыватель считает толчением воды в ступе.
"Жестокая это вещь - обывательщина! - заключил свои размышления
Сергей. - "Чугуновщина!"" - неожиданно вырвалось у него.
Свежая вечерка. Одна из заметок сразу же его заинтересовала: