И г о. Господин унтер, можно я пойду свою козу поищу? У меня коза пропала.
У н т е р. Нельзя, никому ни с места! Эй ты там, будет тебе словно дервишу вертеться! А вы, которые с бочкой? А ну, бегом за водой! Только не расплещите по дороге! Марш!
Братья прихрамывая бегут за водой, а он в это время обращается к полицейским.
Складывайте аэростат.
Полицейские складывают первые тюки с аэростатом в виде пирамиды. Братья приносят бочку с водой, поднимают ее и наклоняют, чтобы унтер мог на нее напиться. Унтер пьет, потом споласкивает лицо, смачивает темя и медленно забирается на пирамиду из тюков. Там он встает, опираясь на саблю.
Эй вы, с бочкой! Чего вас с этой бочкой в облака понесло?
П е т р. Мы единокровные братья, господин унтер, единоутробные. Козопасы мы!
У н т е р. Я вас не спрашиваю, единокровные вы или единоутробные, а спрашиваю, куда вас понесло, точно мух безголовых?
П а в е л. Вместе с бочкой мы в облаках летали, господин унтер! Именно как мухи безголовые и летали. Если мухе оторвать голову, она и будет летать как безголовая муха! Вот и мы так летали, когда ногами вперед, когда головой, все вокруг плывет, но никуда уж не денешься! Кабы мы знали, чем дело обернется, никогда б за этот пузырь не цеплялись. На первый взгляд кажется, будто ты оседлал мерина, а на второй взгляд видишь, что он тебя сейчас скинет. Мы вот и есть скинутые, и бочку вместе с нами скинули, и обруч с нее свалился, господин унтер, — артиллерия его ударила, и кто его знает, где он сейчас по Балканам катится!
П е т р. Мы вовсе и не хотели на этом пузыре летать, господин унтер. Куда уж нам летать-то! Наше дело за козами ходить, а не в облака заноситься. Если мы начнем на пузырях летать, кто ж тогда за нашими козами смотреть будет? Мы за козами смотрим и каждый день молоко относим на сыроварню. И сегодня утром пошли с молоком на сыроварню. Идем, а тут глядь — со стороны Аврамовых Хуторов наши мужики появились, с аэростатом этим самым. Спрашивают нас, вы, мол, куда, а мы им говорим, что так, мол, и так, на сыроварню идем, а они говорят, коли вы на сыроварню, залезайте в аэростат, мы вас подвезем, потому как мы тоже к сыроварне направляемся, чего ж вам зря пехом тащиться. Мы и погрузились вместе с бочкой, потому всю жизнь пехом к этой сыроварне проклятой топаем, чтоб ее молоком напоить, да у ней пасть такая, нипочем ее не накормишь! Потому мы и погрузились, проехаться захотели, да дело так обернулось, что и проехаться не проехались, и молоко по дороге все расплескалось, да еще хорошо, что сами не расплескались. Однако же, имена свои мы знаем наизусть и думаем, самое большое наказание нам будет, ежели вы пустите нас свой обруч по горам искать!
У н т е р. Дайте этим, единоутробным, по десять плетей за полет и еще десять за бочку.
Полицейский выводит братьев.
П е т у ш о к. Вспомнил, господин унтер!
У н т е р. Скажи, раз вспомнил!
П е т у ш о к. Вроде бы Рачо, господин унтер. Думаю, что Рачо!
У н т е р. Думай дальше, спешить тебе некуда!
П е т у ш о к. Я и думаю, господин унтер. С тех пор как вы меня под стражу посадили, я только и делаю, что думаю. Сейчас вспомню! А как же!
Иго быстро выбегает на середину сцены, прислушивается, потом приставляет ладонь козырьком к глазам и снова прислушивается, приставив ладонь к уху. Слышится ржание лошадей.
У н т е р. Ты чего вскочил?
И г о. Мне послышалось — коза верещит.
У н т е р. Какая еще коза? Это наши кони ржут. (Кричит полицейскому.) Начинай лошадей навьючивать!
И г о. Коза у меня потерялась, господин унтер, вот мне ее голос и послышался. Третий день брожу по горам, ищу козу, да только горы большие, а коза маленькая, попробуй найди!
У н т е р. Ты тоже козопас?
И г о. И я козопас. Мы люди по большей части простые, козопасы, а в других хуторах чабаны живут — тоже люди простые. Главное дело — невежество тут и дикость. А что касается силы — этого добра у нас хватает. Тут, господин унтер, если не упрешься покрепче, если все свои жилы в ход не пустишь, тебя первая буря унесет. Здесь то гроза разразится, то идея какая, вот как учитель Киро выражается, то волки на стадо нападут, то молния ударит, вот мы и ходим будто полоумные. А то на козу вертячка нападет, начинает она кружиться, от стада отбивается, тут ты постолы потуже подвязываешь, говоришь себе «с богом!» и давай карабкаться как полоумный по скалам и ущельям из-за одной вертячей козы. Полоумней этого и быть ничего не может! А коли увидишь, как что-то непонятное с неба на тебя летит, тут и вовсе ополоумеешь, не второе ли это пришествие, думаешь, которым нас старый отец Качо стращает, когда мы в церковь ходим? Ходим-то мы в церковь редко, но, когда, бывает, придем, отец Качо тут же нас вторым пришествием и стращает. Хотя, ежели поглядеть вокруг, у нас все время второе пришествие! Первого пришествия мы здесь никогда и не видели!