От невзгод лихой моей разлуки жизнь из тела вся исходит прочь, —
О, не знать бы мне жестокой муки бед моих ужасных никогда!
Жизнь отнимет пусть своей рукою, но огнем печалей не клеймит, —
Не лишать бы ей так зло покоя жертв своих безгласных никогда.
Быть рабом любимой для Машраба — благо: всей душой служи, цени,
Чтоб она тебя не прогнала бы из толпы подвластных никогда!
* * *
Чаровница мне предстала, на меня взглянула смело,
Приоткинув покрывало, брови прихотливо вздела.
Очарован был я разом, и смекнула чаровница:
Отняла и ум и разум, душу мне сожгла и тело.
Лик ее, пылая жаром, сердце в небыль мне расплавил,
Молния любви ударом прямо в душу мне влетела.
Вот ведь дева-христианка! Вмиг меня лишила веры:
Мне зуннар дала смутьянка — «Вот, надень!» — мол, что за дело!
Я брожу и днем и ночью, лишь о ней одной мечтая,
А она меня воочью хоть разок бы пожалела!
«Что с тобой?» — она спросила, я в ответ:
«Сверкни красою!»
И она чело открыла, — значит, я просил умело!
Бродишь ты, Машраб, по свету, не познав заветной цели, —
Слава богу, ты вот эту хоть мечту, душа, имела!
* * *
Чаровница, от разлуки горько плакать очи станут,
Врозь с тобой — изверюсь в муке: слезы все жесточе станут.
Взор твой в вере лицемерит: лишь безбожно глянут очи —
Все неверные поверят, веровать охочи станут.
Кудри черные на плечи лишь любимая распустит —
Все сердца, горя, как свечи, полыхать средь ночи станут.
Дивы, райские девицы, люди, ангелы и пери,
Увидав твой стан, дивиться диву что есть мочи станут.
Как печальный час настанет, капли слез Машраб роняет,
А на слезы в жажде глянет — дни невзгод короче станут!
* * *
Все беды породнил со мной мой беспощадный рок, увы,
Он с красотою неземной дружить меня обрек, увы.
Мечтая о тебе, душа от страсти млела, чуть дыша,
Но рок согнул меня, душа, — всей тяжестью налег, увы.
О, пожалей меня, собрат, надежд последних не лишай,
Судьбой лишен я всех отрад, слезами весь истек, увы.
Кому поведаю беду — мне выпавшую долю мук?
Я с ношей горестей бреду, и гнет ее жесток, увы.
Участья не найдешь ни в ком, я с равнодушием знаком,
Рок меня сделал бедняком — я сир и одинок, увы.
Да будь я даже хуже всех, но ведь и я не без утех,
И юность мне не ставят в грех, что я от всех далек, увы!
* * *
Приди ко мне, открой чело, вся моя жизнь — твоя отныне,
Огнем меня дотла сожгло — разлукой сломлен я отныне.
О, как, друзья, спастись от мук? Печален я и бесприютен,
Неисцелим мой злой недуг, и нет мне бытия отныне.
О, многим на земле невмочь от тягот и невзгод разлуки!
Душа исходит горлом прочь, но не со мной друзья отныне!
Боль о тебе — мою беду кому я выплачу в рыданьях, —
В могилу скоро я сойду, боль сердца не тая отныне.
Что ж ты, Машраб, так изнемог, снося лишения разлуки?
Терпеть тебе твой тяжкий рок, не зная забытья, отныне!
* * *
К кому в слезах припасть, сказав о ней — мне приносящей муки,
Про все крушащий ее нрав, враждебно мне сулящий муки?
Я душу отдал ей мою — все сердце, а она лишь мучит,
И вот о ней я слезы лью — неверной, мне дарящей муки.
Вот жизнь прошла, я ж не найду и праха от следов любимой, —
Кому я выплачу беду все сердце мне губящей муки?
Скитаясь у чужих ворот, все сердце сжег я пылом страсти, —
Страдальца только и поймет страдалец, сам терпящий муки.
Не стерпит даже небосвод рассказа о моих страданьях,
Не каждый все слова снесет о сердце мне разящей муке.
Влачащего свой век в глуши, бедой томимого
Меджнуна
Поймет лишь знавший боль души и сам в душе таящий муки.
О, нет, невежду никогда, Машраб, не тронешь добрым словом:
Известна тех мужей беда, что знали боль палящей муки.
* * *
Приди, красавица, тебе всю боль разлуки я открою, —
Да внемлешь ты моей мольбе — позволишь мне дружить с тобою.
Забыл я дом свой, все мечты, лишь о тебе твержу я речи, —
Никто не знает, знай лишь ты: твоею жертвой быть я стою.
Мне все чужды, кроме тебя, — клянусь, поверь же этой клятве:
Других гнети, карай, губя, но только будь добра со мною!
Что Сулейманов мне чертог, что кубок Джама!
Мне дороже
Мой разубогий черепок с моею нищенской клюкою.