В виде типичного образца «болгарского правосудия» — уверен, что вы со мной согласитесь, — лучше всего представить посетителям Всемирной выставки процесс по делу об убийстве Белчева{124} во всех подробностях. Альбом с портретами свидетелей имел бы немалое значение для психиатрии.
В качестве примера законодательной деятельности можно воспроизвести заседание Народного собрания по поводу ратификации торгового договора с Австро-Венгрией. Тут необходимы две сцены: первая — это кулуары, где слышатся голоса: «Мы объявим таможенную войну этой… Австрии», «Да, братец, понимаю, ты прав; для меня эти слова твои — бальзам, но все ведь уже свершилось, что тут поделаешь; ну подаст в отставку, а дальше что? — Оставь!». Вторая сцена — зал заседаний, где слышатся те же голоса: «Договор этот есть патриотический акт, истинное благодеяние для отечественной индустрии, следует принять его с аплодисментами. Ура!» (Можно к этому добавить закон Папанчева о печати. Если угодно, конечно.)
Чтоб дать Европе подлинное представление о домашнем быте болгар, едва ли потребуются большие затраты средств и труда. Построим на выставке деревенский дом — плетеные стены, обмазанные… чем-то; в комнате — насквозь пропылившаяся рогожка, три разбитых миски, два треснутых горшка, одна большая глиняная миска с присохшими к ней остатками пищи, на стене три вязанки перца и три плетенки чеснока; посреди комнаты люлька с вечно плачущим младенцем, рядом с вечно дымящим очагом — вечно дремлющая кошка. Лесенкой в три ступеньки комната сообщается с подполом, а в подполе — кадка с кислой капустой, глиняная крынка с нашинкованными овощами, горшок с брынзой — и все. Поместим в эту комнату двух «paysans de Danube»[75] в лоснящихся от времени полушубках, не умывавшихся со времени приобщения к православной церкви путем омовения в купели, заставим их закурить свои благовонные чубуки, да и двери закроем, чтоб случайно не выветрился драгоценный патриотический аромат, исходящий из поименованной движимости и провизии, а там пусть оркестр грянет «Шумит Марица», и наши делегаты пригласят посетителей Всемирной выставки познакомиться с прелестями «une maison bulgare, s’il vous plait»[76]. Впрочем, придется построить неподалеку спасательную станцию с солидным запасом нашатырного спирта для тех, кому станет дурно от ароматов «maison bulgare». Было бы неплохо держать там и запас порошка против насекомых… Может случиться, что потребуется… Что касается архитектуры, то такой «maison bulgare» еще, так сказать, цветочек, ибо мы могли бы похвастаться перед европейцами, например, землянками, в каких обитают сегодня жители Раховской околии. Подобных троглодитских пещер наука не могла открыть, изучая самые темные доисторические эпохи.
Не знаю, как комиссия решит представить на Всемирной выставке болгарское просвещение, но думаю, что было бы представлено самое характерное, если бы мы смогли дать европейцам понятие о трехклассном училище-пансионе в Искреце. Неужели вы его не видели? Если не видели, не рассчитывайте на описание. Описанию оно не поддается. Члены комиссии непременно должны посетить Искрец и познакомиться с оригиналом, подобие которого едва ли найдется на всем земном шаре. Неплохо бы самому господину министру народного просвещения побывать там, а еще лучше, если и их царские высочества съездят. Это полезно, пусть знакомятся с отечеством. Да это и не так уж трудно: от Софии до Своге поездом, от Своге, влево, час ходу, а то и меньше, до Искрецкого монастыря. (Только при входе туда, поднимаясь по лестнице, соблюдайте осторожность, ибо, если свинья, которая обыкновенно лежит под лестницей, вздумает почесаться о средний столбик, как бы вы не загремели вместе со всем пансионом… Остерегайтесь!)
Теперь подумаем, как представить болгарскую литературу. Да и тут нет особых затруднений: возьмем статистику народной библиотеки — какого автора больше всех читают? Наибольший спрос на Гребенарова{125}. Набей сундук творениями Гребенарова — и в Париж. Недурно было бы и самого автора продемонстрировать на Всемирной выставке. Представлять так представлять! Нужно только внимательней проследить, как бы не упустить чего из его сочинений. Европейским литераторам будет особенно интересно познакомиться с одним из ранних творений господина Гребенарова, которое носит, если мне память не изменяет, следующее трогательное название: «Относительно экономической и жалостной Македонии. Об убитых консулах. И советы, как приготовить слоеный пирог и рахат-лукум». Журналистику можно представить в двух видах. Газеты, издаваемые горячими патриотами-идеалистами, как например, «Bulgarische Handelszeitung», «La Bulgarie»{126}, и газеты религиозно-нравственного содержания; этот вид объемлет все другие болгарские газеты.