До Олбани, главного города штата Нью-Йорк, мы ехали берегом реки Гудзон, но, к сожалению, не имели возможности наслаждаться красотами природы, потому что была ночь. Правда, лунный свет серебрил поверхность реки, мимо проплывали мягкие очертания холмистых берегов, городки мерцали мириадами огней, мелькали грузовые суденышки, сверкали огнями трехэтажные пароходы, утопая в блеске, подобно бальным залам… и все же мы не можем сказать, что видели Hudson River. Придется поверить на слово, будто это американский Рейн. Что же касается меня, то на основе того, что я мог заметить при лунном свете, я сделал заключение, что называть Гудзон Американским Рейном едва ли более претенциозно, чем называть Рейнский водопад «Европейской Ниагарой».
Ниагара! Дай бог каждому испытать такие блаженные чувства, какие испытал я, подъезжая к Ниагарскому водопаду, и особенно, когда это чудо природы засверкало перед моими глазами во всем своем великолепии! За час до прибытия на станцию, где высаживаются, чтобы попасть к Ниагаре, кондуктор предложил нам приобрести билеты на фиакр, на котором можно совершить четырехчасовую прогулку и осмотреть водопады со всех главных точек. За это удовольствие мы заплатили ему шесть долларов. Прибыв на станцию, мы сдали на хранение свой багаж, уселись в просторный экипаж и поехали…
Я не любил и не знаю, что чувствует человек, когда ему предстоит увидеть любимую после долгой разлуки или когда он впервые услышит от нее ответное признание; мне не приходилось жениться, и я не знаю, что ощущает юноша, когда идет под венец или переступает порог новой жизни… Одно могу сказать — когда наш фиакр тронулся к водопадам, меня охватило такое нервное волнение и такое нетерпение, что если бы в эту минуту святой Петр отворил врата рая и позвал меня, я крикнул бы: «Да пропади ты с твоим раем, дай посмотреть Ниагару!» Ниагара — она с детства будоражила мое воображение, я завидовал всем счастливцам, ее повидавшим, и даже мысли не допускал, что когда-нибудь окажусь на их месте. Ниагара — удивительная игра природы, привлекающая тысячи европейцев в Новый Свет — вот она, Ниагара! Не успеют колеса фиакра и сто раз повернуться вокруг оси, как она предстанет передо мной… неужто в одном из тысяч вариантов, трепетно рисовавшихся моему воображению? Мы едем по скругленной аллее. Впереди и позади нас торжественно и плавно, словно под звуки музыки, едут и идут пешком явившиеся издалека любители красот природы. Некоторые приехали раньше нас и теперь возвращаются. Счастливцы! Они уже видели Ниагару!.. Вот едва плетется восьмидесятилетняя старуха, с двух сторон ее поддерживают внуки. Она приехала, чтобы посмотреть — и она увидела! — чудесные водопады. Вероятно, это было ее последним желанием, теперь она может спокойно проститься с жизнью…
Слышу глухой рокот низвергающейся водной массы. Среди древесных стволов, кудрявясь белой пеной, засверкала вода, текущая по наклонной каменистой плоскости. Миновали мост, и перед нами заблестела река, шириной метров в сто. Она бурно несется по несметным камням и, взбивая гриву молочно-белой пены, рушится в пропасть. Противоположный берег круто обрывается над бездной. Это Канада. Видны отели, живописные виллы, разбросанные вокруг роскошного парка Виктории.
Мы завернули по аллее, и все исчезло, только еще сильнее стал слышен подземный гул. Фиакр остановился, мы вышли и, следуя указанию возницы, пошли по дорожке, ведущей между деревьями. Снова открылся канадский берег по ту сторону пропасти, а вот и вода; мутно-зеленая, уже сыгравшая свою роль, уставшая, но все еще пенящаяся, она лениво катит на отдых к водовороту… Грохот настолько усиливается, что для того, чтобы услышать друг друга, приходится кричать. Несколько ступеней вниз, каменная полукруглая ограда… и Ниагарский водопад! Вот он!!.
Немало прошло минут прежде, чем мы очнулись! Все наблюдавшие стояли замерев, как в живой картине! Не удивление, не восхищение… нет! Безграничное благоговение отпечаталось на лицах. Они были серьезны, чуть бледны и как бы застыли. Словно предстали не перед божьим творением, а перед самим богом!.. Кто может, пусть описывает эту картину, пусть фотографирует, рисует… Я же не могу.