Только где уж там!..
Может быть, придет время, и я сам буду удивляться своему легкомыслию, может, и я стану когда-нибудь положительным и практичным… Но сейчас… что поделаешь — молодость!..
С богом, снисходительный читатель! И прости, если что-нибудь не поправилось. Я не собирался писать, да вот, нашлись хитрые людишки, сыграли на моих слабостях… что поделаешь! Видите, что получилось! Взялся я не за свое дело, и стиль получился не тот, и все не так (я это и сам вижу), как у наших маститых, которые пишут глубоко, глубоко… Но это не от злого умысла, а от неопытности! Да и не каждому дано писать глубоко. Ну, решил я, напишу одну книжку, только неглубокую, и посмотрим, что из этого получится.
Вот будет забавно, если она вам понравилась!
Перевод Т. Колевой.
ФЕЛЬЕТОНЫ{79}
О ПРОВЕРКЕ ЗУБОВ У ПОСЕТИТЕЛЕЙ ЧЕРНОЙ ДЖАМИИ{80}
Я страшно рассеян! С каких пор собираюсь купить зубную щетку и все забываю. Наконец эта моя рассеянность вышла мне боком. Вчера, господин редактор, был Петков день. Получив у господина прокурора пропуск, я вместе с несколькими друзьями отправился в Черную Джамию на свидание с господином Петко Каравеловым{81}. Мы подошли к воротам тюрьмы и, имея на руках пропуска, полагали, что сможем свободно туда пройти. Но не тут-то было. Нас остановил жандарм и стал по очереди спрашивать, к кому в Джамии мы идем. Мы предъявляем пропуска, а он и глядеть на них не желает. Спрашивает у первого:
— К кому идешь?
— К Сарычизмели Мехмедаа{82}, — не будь дурак, ответил тот.
— Топай! — ответил архангел, и наш приятель, хитро подмигнув нам (мы-то ведь знали, что он идет к Каравелову), зашагал к зданию тюрьмы.
— К кому идешь? — спросил жандарм следующего из нас.
— К моральному воздействию{83}.
Архангел оглядел его немного подозрительно, но все же изрек свое «топай!». Такая же процедура повторилась с третьим, четвертым… десятым, и каждый отвечал какой-нибудь новой шуткой, после чего получал разрешение на вход. Только я один оказался простаком и на вопрос:
— К кому идешь? — без обиняков выложил:
— К господину Петко Каравелову.
— А-а, к Каравелову?! Прекрасно! — угрожающе заявил архангел. — Твоя фамилия?
— Такая-то.
— Откуда родом?
— Из Дунайской Кутловицы{84}.
— Женат?
— Нет.
— Дети есть?
— Вряд ли.
— Химии обучался?
— Что?! — оторопело спросил я.
Архангел, не удостоив меня ответом, уткнулся носом в какую-то тетрадку и, с трудом разбирая написанное, запинаясь, стал задавать вопросы:
— Знаешь ли ты состав и употребление ди-на-ми-та?
— Нет, не знаю.
— А ме-ли-ни-та?
— Не знаю.
— А пи-ро-кси-лина?
— Не знаю.
— А ни-тро-гли-це-рина?
— Не знаю, нет. Вот глицерин, не скрою, употреблял, что греха таить!
— Ага! Употреблял, значит! — пробормотал жандарм и записал что-то в тетрадку.
Затем обернулся к стоявшему в сторонке прилично одетому господину в штатском с красивым чемоданчиком под мышкой и взглядом велел ему подойти поближе.
Незнакомец подошел, положил чемоданчик на землю и, открыв его, принялся вынимать оттуда всевозможные клещи, щипцы, пилы, крючки, щетки, вату, зубную пасту и порошки, дантин, каучук и другие принадлежности зубоврачебного искусства.
— Смирно! Зубы! — строго скомандовал мне жандарм.
Я недоуменно воззрился на него. Каждый, конечно, знает, что жандармы — своего рода дантисты, но демонстрировать свое искусство средь бела дня, прямо на улице и на ни в чем не повинном человеке — это показалось мне по меньшей мере странным. «И к чему здесь этот настоящий дантист? — мелькнуло у меня в голове. — Может, он присутствует при операциях в качестве эксперта? Наконец, почему именно меня сочли они за самый подходящий для экспертизы объект? Эх, черт возьми, что же делать? Не хватает еще, чтобы жандарм выбил мне зубы, а дантист вставил их обратно, дабы скрыть улики! Правда, у меня недостает двух зубов, однако стоит ли здесь заниматься этим!» Пока я раздумывал, жандарм скомандовал мне еще строже: