Эпилог
Под цветущими деревьями мелодично прозвучал звонок, и мы остановились, пропуская рельсоходку. Она свернула и продребезжала дальше по маршруту – кроны смыкались над колеей, в приятном зеленом сумраке щебетали птицы.
– Не помню этой аллеи, – сказала Кьярра. – Правда, я мало видела.
– Здесь раньше был жилой квартал, – ответил я. – И речка… с неприлично рифмующимся названием. Ее убрали под землю.
– Плохо. Лучше бы очистили.
– Толку от нее? Воробью по колено.
– Вот воробьи бы и пили, – упрямо ответила Кьярра, но тут же смягчилась: – Деревья тоже хорошо. Раньше почти не было, ты говорил. И воздух чище стал, это я сама чую.
– Часть фабрик закрыли, часть вынесли за город или переоборудовали, – пояснил я.
В таком виде Таллада мне нравилась гораздо больше прежнего. Конечно, я многого не узнавал, зато увидеть, скажем, мост Поцелуев – все равно что встретить старого знакомца. Я даже пожал ему гнутые чугунные перила, и мне почудилось сквозь перчатку, что мост ответил мне таким же крепким дружеским пожатием.
На Кьярру оборачивались, хотя на улице хватало и других девушек в ярких летних нарядах (что и говорить, мода тоже сильно изменилась). Просто драконы – погибель всему живому, если они уверены в собственной неотразимости. Наверно, не стоит уточнять, что у Кьярры не возникало даже тени сомнения в этом.
– Вот это место, – уверенно сказала Кьярра, остановившись перед большим, вычурным и довольно аляповатым зданием.
Ее совершенно не беспокоил тот факт, что она стоит на проезжей части и не дает проехать десятку самоходок. Правда, водители если и сигналили, то без особенного возмущения.
– Уверена?
– Ты же сам чуешь, Рок, – ответила она. – Проверяешь меня, да? Ну вот: дом другой, а место то же. И название написано, а я грамотная, забыл?
Золотые буквы на вывеске (я бы не удивился, если б узнал, что они в самом деле отлиты из благородного металла, а не просто покрашены) гласили – «Веговер и сыновья», и мы вошли в огромные двери. Веговер всегда любил все большое, и эту гигантоманию явно унаследовали его сыновья. И внуки: принял нас один из них.
Он был похож на деда, как две капли воды, разве что немного помоложе и не такой толстый. Впрочем, у него все еще было впереди. Я вспомнил, как Веговер с гордостью показывал мне изображения сперва детей, а потом и внуков, где они лежали в пеленках (или даже без оных), и вздохнул – время летело неимоверно быстро.
Веговер и теперь с той же гордостью взирал на продолжателя рода с огромного портрета в раме, которой, по-моему, дракона зашибить было можно. Преувеличиваю, конечно, но Кьярре она бы вместо ожерелья сошла – сейчас в моде украшения всех видов геометрических форм, так почему не прямоугольник?
Веговер-младший, когда я представился и назвал цель визита, каковая требовала личного вмешательства начальства, запыхтел и принялся вытирать лоб платком, в точности, как дед.
– Рок Сандеррин? – уточнил он зачем-то, хотя бумаги лежали перед ним, и вдруг добавил, понизив голос: – Неужели… тот самый?
– Не понимаю вас, господин Веговер. – Я с улыбкой покачал головой.
– Я много слышал от дедушки, – он благоговейно поднял глаза на портрет, – о человеке с таким именем. Провожатом. Он еще… хм-хм… носил красные перчатки.
Перчатки на мне были светлые, по погоде, и я даже снял их, когда вынимал документы.
– У нас в роду это имя часто встречается, – сказал я. – Так же, как в вашем – Доззи. О, прошу прощения, Дорзер. Как у вас.
– Да, но… то детское имя… Только дедушка меня так и называл, – задумчиво проговорил он, разглядывая меня. Удивительно, но Кьярра его не интересовала. Наверно, счастливо женат. – Гхм… Вернемся к бумагам. Да, я вижу подпись дедушки… Позвольте, я приглашу эксперта – для проформы…
Я согласился. Закорючку Веговера мне приходилось подделывать столько раз (равно как и ему – мою), что я мог бы сделать это левой ногой. Хорошо, тогда додумался подготовить расписки заранее – старить чернила и бумагу так, чтобы это выглядело достоверно, я не умею, а искать специалистов и доверять кому-то подобные сведения не хотелось.
Наконец Веговер-младший с экспертом и еще несколькими подчиненными сочли, что бумаги подлинные, еще раз проверили мои документы, а потом озвучили, сколько там накапало с моих вложений.
Мы с Кьяррой переглянулись.
– Кажется, – со смешком сказала она, – в этом городе для нас открыты все пути!
– Бери выше – в столице, – поправил я, возвращаясь к делам насущным. – Дел у нас там много… Интересно, сильно ли она изменилась? Сто лет там не бывал!