Г о р о ш к о. Леня! Поди кликни Михальчука и скажи там кладовщику, пусть отгружает весь хлеб из амбара.
Л е н я убегает.
М о ш к и н (успокаивающе, Горошке). На семена вы еще себе намолотите.
Г о р о ш к о. Разве ж об этом речь? Ячмень этот специальный, отборный, чистый. Жалко же такое добро на муку пускать. Да если б еще на муку, а то на спирт. На завод ведь сдаем.
К а л и б е р о в. Надо не забывать первую заповедь: лучший хлеб и в первую очередь — государству. А вы, как единоличник, как частник, рассуждаете. Больше того… Очень похоже на кулацкую тенденцию.
Г о р о ш к о. Что вы, Степан Васильевич, бог с вами! Только не думайте так про меня.
М о ш к и н. Как это не думать, товарищ Горошко? Вы график не выполняете. Вы тянете район назад. А нас бьют. Степана Васильевича бьют — и больно бьют…
Калиберов недовольно взглянул на Мошкина.
…в газетах. А вы хотите, чтобы мы не думали…
К а л и б е р о в. Запомни, товарищ Горошко: если за эту пятидневку ты полностью не войдешь в график, я тебе такой сабантуй организую, что тошно станет, на формулировки скупиться не стану!
Г о р о ш к о. Степан Васильевич, как же я теперь? Не смогу я, не одолею. Сами вы подумайте…
К а л и б е р о в. Не-ет, теперь уж вы думайте! Я цацкаться с вами не буду! Довольно!
М о ш к и н. Товарищ Горошко! Не такое уж это сложное дело, если на плечах голова, а не горшок. Все это можно сделать! Верно я говорю, Степан Васильевич?
К а л и б е р о в. Все можно! Если захочешь.
М о ш к и н. Слышишь, товарищ Горошко? Ты запомни эти слова Степана Васильевича!
Входит М и х а л ь ч у к.
К а л и б е р о в. Чего стоит ваша расстановка рабочей силы? (Михальчуку.) Бригадир?
Г о р о ш к о (торопливо). Он, товарищ Калиберов, он. Михальчук фамилия.
К а л и б е р о в. Где ваши люди?
М и х а л ь ч у к. Все в поле, товарищ Калиберов.
К а л и б е р о в. Вот видите! Комбайн вы пустили на тимофеевку. Всех людей вывели в поле. А молотьбу не организовали. Сортировку, сушку и отправку зерна на заготпункты сорвали. А кто за вас будет сдавать хлеб государству?
М и х а л ь ч у к. Зачем за нас сдавать? Мы сами сдадим, товарищ…
К а л и б е р о в. Когда?
М о ш к и н. Вот именно — когда?
М и х а л ь ч у к. Я так думаю, товарищ… Пока стоит погода, надо все с поля взять. Вот. На молотьбу пошлем, так на поле осыплется. Одни траты… Да и погода у нас в эту пору всегда такая… Что с ней сделаешь — климат. Ему не прикажешь, а и прикажешь, не послушается. Как говорится, придет Илья — натворит гнилья. И будет как в прошлом году, когда восемь гектаров овса сгнило в поле да еще шесть гектаров ржи проросло в копнах. Я так думаю, товарищ.
Г о р о ш к о. И на правлении мы так решили.
К а л и б е р о в. Вы решили затянуть сдачу хлеба до нового года?
М и х а л ь ч у к. Оно, если по-хозяйски, так почему до нового года? Мы государственные сроки знаем. (Входит Л е н я.)
М о ш к и н. С вашими темпами, пока из этого хлеба напекут пышек, так у нас будет по сорок шишек.
К а л и б е р о в. Ну, в общем, я дискуссии с вами разводить не намерен. Сейчас же переводите с поля половину людей на молотьбу и вывозку зерна на пункты. Комбайн снять с тимофеевки и послать на рожь! Все!
Л е н я. А у комбайна шатун сломался…
Г о р о ш к о (укоризненно). Ох, горе ты мое…
Л е н я. Честное пионерское, сломался. Дед Тимоха новый выстругал, дырки прожигает.
М о ш к и н. Видите, Степан Васильевич, уже есть объективные причины!
К а л и б е р о в. В причинах мы разберемся. Послезавтра, товарищ Горошко, извольте явиться к десяти часам вечера ко мне. Мы не можем терпеть отставания района. Или вы поймете, что хлеб — это…
Г о р о ш к о (повторяет заученную фразу). …основа советской экономики…
К а л и б е р о в. Понимать надо!.. И вы, товарищ Мошкин, как уполномоченный, вместе с ним будете отвечать за темпы хлебозаготовок. Никого по головке не погладим. (Окинув всех многозначительным взглядом, идет к выходу.)
М о ш к и н (семеня за Калиберовым). Степан Васильевич, а я тут при чем? Я, конечно…
К а л и б е р о в и М о ш к и н уходят.
Г о р о ш к о (Михальчуку). Слыхал?
М и х а л ь ч у к. Чего там слыхать? Не хлеб основа, а колхозы. Будет колхоз крепкий, будет и хлеб.