Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Это просто какое-то недоразумение. Видишь, я даже не очень и беспокоюсь.
Р а я. Вижу, как вы не беспокоитесь. Не слепая.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а (одержимо). Я уверена — он жив, он цел, он вернется! Я-то знаю своего мужа. Я уверена в нем. Он ведь… Ему надо… Он должен закончить серьезную статью. Он накануне… перед тем… вот наброски делал. (Достает из-за пазухи красненькую записную книжку.) Осталась… Да нет! Вернется! Ты не сомневайся, Раечка!
Р а я. Ну что вы! Я знаю, что вы хороший человек. И ваш Виктор Васильевич тоже был хороший человек. Даже он не мог предотвратить этот катаклизм, это землетрясение.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Вот видишь — и ты уверена. Спасибо. Будь спокойна, за это кто-то поплатится. Такие шуточки даром не проходят. Ведь кто-то должен был предвидеть, предупредить! Столько урону! Столько разрушенных домов!
Пауза.
Р а я. Ночь на исходе, а его нет. И что мне теперь делать?
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а (помолчав). Ну, Раечка, я пойду. Ведь поздно уже. А мне завтра рано вставать на службу. Я пойду.
Рая заплакала.
Ну что ты, Рая, Рая?!
Р а я (сквозь слезы). Мне страшно одной…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Ну хорошо, я с тобой побуду. Поплачь, поплачь. Слезки душу обмоют, и ты успокоишься. Вот уже и светает, кажется. Скоро солнышко взойдет. А тогда и пойдем его искать, коли сам не придет. Скоро Светлана твоя проснется. Звоночек твой.
Р а я. А у меня молока совсем нет. Пустая грудь…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. А ты выпей компоту. Я сейчас принесу.
Р а я. Не надо, Наталья Николаевна, спасибо. У меня кисель клюквенный есть.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Ты и попей. Иди попей.
Рая выходит и тут же возвращается с чашкой в руке.
Р а я. Наталья Николаевна! Неужели бог такой несправедливый? Ведь мой Федор был тише воды, ниже травы. Ни с кем не ссорился, никому дорогу не перешел. Сам боялся критики и никого не критиковал. Бывали разные диспуты и дискуссии, так он же удирал от них. Может, я нехорошо говорю о нем?.. Но какой от него вред? Если когда-нибудь голосовали, он ведь никогда первым руку не поднимал. Присматривался — куда больше, туда и он. Никому не перечил. Никакой хулы от него не слыхала. Даже теперь, когда… Он вздыхает и молчит. Поседел весь. (По секрету.) Даже вши появились… от переживаний. За что же тогда? Если бог есть, он должен его пощадить.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Успокойся, Раечка, успокойся. Какая же ты, право, трусиха. Да ведь ничего не случилось. А ты отпеваешь.
За занавеской загугукала Света. Рая пошла к дочурке. Света утихает.
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. На костер возводят еретиков… А он… Ну, какой он еретик?
Р а я. Ну нету молока, Светочка. Нету. (Выходит из-за занавески.) Вот и ночь кончается. Светает. Спасибо вам, Наталья Николаевна. Идите к себе. А то и вы тут страдаете всю ночь со мной… (Прислушивается.) Кто-то хрипит…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Это тебе показалось.
На стене прохрипел, будто прочистил свое горло, черный диск репродуктора. Раю и это испугало. Она прильнула к Наталье Николаевне. Из репродуктора полилась звонкая мелодия песни:
Р а я. А мы еще не ложились…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Какая песня хорошая. Чистая такая, задорная. Хорошо день начинать такой песней.
Р а я. Какой шарф у вас… мя-агкий, нежный…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Это подарок мужа. (Разворачивает шарф. На пол падает красненькая книжечка. Рая поднимает ее.)
Р а я. Красивая книжечка. (Отдает Наталье Николаевне.)
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Только начал. Вот послушай. (Читает.) «Несколько наводящих вопросов о связи времен. Отходя ко сну, спроси себя сам: «Что ты сделал сегодня?» Подведи итоги делам твоим…»
За окном резкий сигнал автомобиля. И этот гудок испугал Раю, она опять прижалась к Наталье Николаевне. Обе опасливо посматривают на дверь.
Р а я. Наталья Николаевна, родненькая, не оставляйте меня одну. Мне страшно…
Н а т а л ь я Н и к о л а е в н а. Ну что ты, Раечка, что ты?! Я с тобой. Не бойся, милая, не бойся, рыбка…