А потому, окрыленные сознанием этого, ринемся в эпилог.
Эпилог
Логическое завершение судьбы Ухватова и его отношений с подопечными пришло двадцать лет спустя. Если не больше. Сейчас точно не упомню. Это тоже случилось давно. Да ведь важно не когда, а что и как произошло — после тех драматических событий.
Не сложилось между ними ни пылкой любви, ни прочной дружбы. Федор Павлович человек был трудный, честолюбивый и потому всегда ждал особого к себе отношения; властолюбивый, крутой, он любил, как говорится, верхом проехать да со шпорами.
По служебной лестнице никто из них не поднялся. А Федор Павлович оказался даже под лестницей.
В приемной Бусько — секретарь-машинистка С т е л л а, обворожительная девушка, которая во всем пытается обогнать прогресс. Она только что приступила к работе. Конечно же, начало рабочего дня — это проверка собственного туалета. Она, как истый гусар перед императорским смотром. Проверила прическу, глядясь в зеркало, что вмонтировано в дверь шкафа с внутренней стороны. Шкаф колченогий. Неустойчивый. Как нарочно, приспособлен вместо постамента для какого-то бюста, завернутого в бумагу. Стелла поправила бюст. Не свой, конечно же. Опробовала пишущую машинку. Является на работу и Г а р и к, молодой человек. Известное дело: первый визит — к Стелле.
Г а р и к. С добрым утром, Стелла! Целую ручку.
С т е л л а. И хорошим днем!
Молодые люди начали легкий флирт. Может быть, дело пошло бы далее более, но в эту минуту в приемную врывается взъерошенный, напуганный, пожилой и лысеющий К у д а с о в. С т е л л а скрывается в кабинете Бусько. Вскоре возвращается.
К у д а с о в (хоть и возбужден, но все-таки нюхнул Гарика со спины). Не улавливаю. Бусько тут?
С т е л л а. Нет, еще нет.
К у д а с о в (принюхивается к щели в дверях кабинета Бусько). Верно. Еще нету. Здравствуй, Стеллочка. Опаздывает, а напрасно. Есть пренеприятнейшая новость…
С т е л л а. Что? Снижают зарплату?
Г а р и к. Или повышают… цены.
С т е л л а. Вы такой возбужденный…
К у д а с о в. Нашу контору ликвидируют.
С т е л л а. Как — ликвидируют?
К у д а с о в. Совсем! Стирают с лица земли.
Г а р и к. Ну-у, это ложная паника. Такой уютный уголок и… ликвидируют? Это вы спросонья.
К у д а с о в. Ищи! Ищи место и запасайся характеристикой! (Обнюхал Гарика со спины.) У Стеллы сегодня духи «Космос».
Г а р и к. Лошади обнюхиваются спереди, а собаки сзади…
К у д а с о в (обиделся). Хамишь! Грубиян! (Уходит.)
С т е л л а. Это что, серьезно?
Г а р и к. Он шутить не умеет. У него вместо юмора — нюх…
С т е л л а. Вот и у нас с тобой безработица…
Г а р и к. У нас? У нас на работе безработица. Меня-то, она, здешняя безработица, не волнует, а вот зарплатица… И места этого жалко: уютное и работа не пыльная. Жалко, если это верно…
Входит возбужденный и злой Б у с ь к о.
С т е л л а. Здравствуйте, Антон Степанович!
Б у с ь к о. Здоровеньки булы. (Остановил на секунду взгляд на одном, потом на другом.) Под вами земля горит, а вы лясы точите, прохлаждаетесь…
С т е л л а. Значит, это верно: нас ликвидируют?
Б у с ь к о. Верно! Не могли потерпеть. До пенсии год. За что страдали? (Уходит в свой кабинет.)
С т е л л а. Да-а… Ему похуже нашего. Паникует твой дядя.
Г а р и к. Тебе-то что! А мне… (Простонал опять.) Понимаешь, Стелла, в чем для меня сложность настоящего момента? Притча грубоватая, но… Вот представь: у свиньи десять титек, а родила она одиннадцать поросят. И одиннадцатый — как раз я! И вот — все десять сосут, а до меня им и дела нет. Они даже не замечают, что я без титьки остаюсь… Мне что? Опять с визгом бегать вокруг?.. Нет! Надо расталкивать! Я должен где-то кого-то оттиснуть! И уж если я дорвусь до соска, то меня никто не оторвет, не оттиснет! Не оттащит! Буду всегда начеку, буду помнить, что где-то неподалеку бегает одиннадцатый.
С т е л л а. Очень остроумно!
Телефонный звонок.
(Снимает трубку.) Вас слушают… Да-да… Его нет. Что передать?. Хорошо. Когда?.. Хорошо. Постараюсь разыскать… Он никуда не уехал. Хорошо. Передам. (Кладет трубку. Открывает дверь кабинета Бусько.) Антон Степанович! Только что звонил сам Алексей Алексеевич, он придет к нам. С комиссией. Просил, чтобы вы были на месте.