Шах в дворце своем, и ныне
Он прислал певцу оттуда
Тридцать странников пустыни,
Тридцать войлочных верблюдов,
Ткани солнечного цвета,
Полосатые бурнусы…
Где живет звезда поэтов —
Ослепительный Фирдуси?
Стон верблюдов горбоносых
У ворот восточных где-то,
А из западных выносят
Тело старого поэта.
Бормоча и приседая,
Как рассохшаяся бочка,
Караван встречать седая
На крыльцо выходит дочка:
— Ах, медлительные люди!
Вы немножко опоздали.
Мой отец носить не будет
Ни халатов, ни сандалий.
Если шитые иголкой
Платья на́шивал он прежде,
То теперь он носит только
Деревянные одежды.
Если раньше в жажде горькой
Из ручья черпа́л рукою,
То теперь он любит только
Воду вечного покоя.
Мой жених крылами чертит
Страшный след на поле бранном.
Джина близкой-близкой смерти
Я зову своим желанным.
Он просить за мной не будет
Ни халатов, ни сандалий…
Ах, медлительные люди!
Вы немножко опоздали.
Встал над Тусом вечер синий,
И гуськом идут оттуда
Тридцать странников пустыни,
Тридцать войлочных верблюдов.
1935
Кофейня
…Имеющий в кармане мускус не кричит об этом на улицах. Запах мускуса говорит за него.
У поэтов есть такой обычай:
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань.
Он в сердцах порвал на нем сорочку
И визжал в лицо, от злобы пьяный:
— Ты украл пятнадцатую строчку,
Низкий вор, из моего «Дивана»!
За твоими подлыми следами
Кто пойдет из думающих здраво?
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: — Браво!
А Омар плевал в него с порога
И шипел: — Презренная бездарность!
Да минет тебя любовь пророка
Или падишаха благодарность!
Ты бесплоден! Ты молчишь годами!
Быть певцом ты не имеешь права! —
Старики кивали бородами,
Молодые говорили: — Браво!
Только некто пил свой кофе молча,
А потом сказал: — Аллаха ради!
Для чего пролито столько желчи? —
Это был блистательный Саади.
И минуло время. Их обоих
Завалил холодный снег забвенья.
Стал Саади золотой трубою,
И Саади слушала кофейня.
Как ароматические травы,
Слово пахло медом и плодами.
Юноши не говорили: «Браво!»
Старцы не кивали бородами:
Он заворожил их песней птичьей —
Песней жаворонка в росах луга…
У поэтов есть такой обычай:
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
1936
Об издании
Дмитрий Борисович Кедрин
ИЗБРАННОЕ
Редактор — Н. Кружков
Подписано к печати 15.09.1956. Тираж 150 000. Цена 40 коп.
