И, если от своих щедрот Хафизу ты вина не дашь,
Дай ему зелья от невзгод — его ты пожалей, прошу.
* * *
Твой светлый лик — как солнечный восход:
Тебя узрев, светило прочь уйдет.
Ты на пылинку глянешь — в тот же миг
Ей — солнцем быть, сияющим с высот.
А поведешь ты речь — твои уста
Журчат, как родники живящих вод.
Рубины уст улыбкою блеснут —
И потеряет сладость даже мед.
Бутоном рдеет сердце, пощади —
Оно веселой розой расцветет.
А без тебя мне и цветущий сад —
Темнее, чем темницы мрачный свод.
В лучах сиянья твоего чела.
В любой колючке роза проблеснет.
Ты глянешь, как влачится сей бедняк —
Ему и слава будет и почет.
Хафиз хоть слово молвит без тебя —
Его тотчас раскаянье гнетет.
* * *
Твой лик прекрасней вешних роз и в зависть всем тюльпанам, право,
Душисты пряди твоих кос — полны дыханьем пряным, право.
Твое чело увидев вдруг, подобное дневному солнцу,
Затмится скорбно лунный круг перед огнем багряным, право.
Над ликом, что светлей луны, не брови-месяцы ли встали
Иль крылья ворона, черны, парят над ликом рдяным, право?
А кудри станешь ты чесать — благоуханьем дивным пышет,—
Душистый мускус им под стать неведом и джейранам, право.
Разлился слез моих поток, и ставит ловчий кудри-сети,
Меня поймают на крючок иль завлекут арканом, право.
Приди к очам моим, пока живой водой мой взор струится:
Вблизи такого родника дано цвести полянам, право,
Весь камень, что в горах таим, покажется мягчайшим воском
Пред сердцем каменным твоим и его гневом рьяным, право.
Твоим рубиновым устам вручу я жизнь свою охотно —
Всю душу в жертву я отдам твоим устам медвяным, право.
Увы, неведом мне цветник — приют и кров Хафизу в горе,
Но там, где ты, твой дивный лик,— цвести садам румяным, право.
* * *
Когда, терзая, милый друг казнить меня желает,
Меня губить он гнетом мук, стократ казня, желает.
Но сердцу — радость, а не стыд терпеть обиды друга,—
Больное сердце вновь обид день ото дня желает.
Когда весь мир зальют лучи сияющего солнца,
Влюбленный жечь себя в ночи в пылу огня желает.
От века розу обожал ты, соловей, страдая,
Но роза жить, шипами жал тебя дразня, желает.
И как в леченье ждать удач, увы, больному сердцу,
Когда меня сгубить сам врач, хворь не гоня, желает!
Для суетного благодать — себя богатством тешить,
Влюбленный — в горестях страдать, любовь храня, желает.
В сады блаженств мирская страсть влечет нас неуклонно,—
Хафиз — с Мансуром вместе пасть, главу клоня, желает.
* * *
Взор безбожный твой мне душу разорить жестоко хочет,
Реки слез моих на сушу вылить в два потока хочет.
О любви я ей ни слова, даже мучась не промолвлю,
А она меня бедово мучить, грозноока, хочет.
Сердце мучится сурово, пылом страсти одержимо,
Если друг мой на другого глянуть хоть в полока хочет.
Много лет — за летом лето — гибну я в тенетах страсти,—
Что же мрак кудрей со света сжить меня до срока хочет?
Умертвит всю душу в теле, в узах тленности исчезнет,
Кто достичь заветной цели — твоего порога хочет.
Сколько сломленных страданьем жжет она огнем разлуки,
А кого ж она избраньем вознести высоко хочет?
Я горю, Хафиз, багрово,— любо ей любить другого,
А меня она сурово прочь прогнать далеко хочет.
* * *
Полумесяцы ли это, брови ль выгнуты красиво?
Живописцы всего света изумятся: «Что за диво?»
Перед ними я в смиренье каждое мое мгновенье:
Тяжко бьют меня каменья — я для них, увы, пожива.
И я верности не рушу: не войдет чужое в душу,—
Море выплеснет на сушу всякий сор в часы прилива.