По обеим сторонам покрытого грязью шоссе непрерывной вереницей тянулись обозы. Волы усердно, покорно тащили тяжелые возы, и напряженные движения их напоминали о всеподчиняющей, великой, стихийной силе войны, которая толкает всех вперед. В итоге продолжительной дружной работы с человеком у этих животных выработалось инстинктивное понимание трудности задачи и важности конечной цели; поэтому они и влекли возы так неутомимо, не дожидаясь ни грубых понуканий возчика, ни угрожающих взмахов стрекала. Медленная, тяжелая поступь этих благородных помощников и товарищей крестьянина, этих прекрасных, безмолвных и поэтических символов долга и труда, говорила об усердии и добровольном напряженном усилии. Как и их хозяева, они исполняли теперь свой солдатский долг, зная, что тянут уже не плуг.
Дядя Стоян, в вечной своей бурке, стоя с берданкой к ноге, следил глазами за этими бесконечными вереницами телег, не пропуская ни одной подробности. Волы, возчики, колеса, боковые перекладины телеги, разные оригинальные приспособления для более удобной перевозки грузов, созданные во время долгих странствий каким-нибудь изобретательным возчиком, — все это проходило перед наблюдательным взглядом маленьких Стояновых глаз, скрытых под нависшими бровями.
Порой он громко и резко, словно обращаясь к глухому, делал замечания:
— Эй, парень, заснул, что ли? Подбери недоуздок, а то вол наступит — того и гляди разорвет.
Или:
— Эй, дядя, ведро с дегтем потеряешь!
Сменившись на посту, дядя Стоян шел в землянку и с наслаждением грелся у огня в обществе товарищей. Разговор шел по большей части о событиях дня, и дядя Стоян снова корил неизвестных, теперь уже исчезнувших в пространстве возчиков за небрежность:
— У него воз, как пьяный, шатается. Да затяни ты его потуже, умная голова! Нешто в такую дорогу возы так увязывают?
В беседах о политике, которые часто велись в землянке, дядя Стоян участия не принимал.
Он сидел, понурившись, у очага, посасывая свою коротенькую трубочку и время от времени подпихивая головни в огонь.
Погода стояла дождливая, туманная. Солнце не показывалось по целым дням. Рассвет и сумерки наступали незаметно, и ночи казались невыносимо длинными. Часов тоже не было. Это не беспокоило дядю Стояна, привыкшего жить без часов, но один из его товарищей, деревенский лавочник, только и помышлял о том, как бы узнать, который час, и спрашивал об этом у каждого встречного.
Как-то раз дядя Стоян сказал ему:
— Я тебе не часы, а целый будильник достану!
Однажды он после смены вдруг куда-то исчез и вернулся только к вечеру.
— Вот вам будильник, ребята, — сказал он, улыбаясь во весь рот, и вынул из-под бурки большого петуха.
Они устроили для вновь прибывшего отделеньице в шалаше и каждый вечер запирали его там. Запирая, дядя Стоян приговаривал:
— Дай-ка заведу часы!
Точно в определенное время, ночью и особенно по утрам, отчетливый, звонкий голос петуха оглашал окрестность, сообщая старым солдатам, который час.
Однажды вечером перед землянкой остановился на ночевку большой обоз. Запылали костры, запела волынка, и пустынная местность оживилась.
Дядя Стоян пошел поговорить с возчиками, расспросить, откуда они, куда едут, узнать новости, посмотреть на телеги и скотину. Особенно понравились ему телеги.
— Видно, что не из наших краев, — сказал он. — Загорские: тамошней выделки. Чистая работа!
Он ходил вокруг телег, осматривая их со всех сторон, заглядывал снизу, дергая дроги, и одобрительно похлопывал по боковым перекладинам, словно какого-нибудь знакомого по спине.
Его внимание было привлечено одним ярко раскрашенным и покрытым резьбой ярмом. Когда он его рассматривал, смакующий жвачку вол, на шее которого было это ярмо, вдруг вытянул шею и дохнул дяде Стояну прямо в лицо.
— Э, да ведь это Белчо… Наш Белчо! — в радостном волнении воскликнул дядя Стоян. — Узнал ведь, узнал меня. Жена писала, что его реквизировали, и я подумал: прощай, никогда больше не увидимся. Ан вот он. Ах ты, милый, дорогой мой Белчо!
Дядя Стоян, присев перед волом на корточки, стал нежно гладить и почесывать ему лоб. Животное вытянуло вперед влажную морду и положило ее на колено старому другу.
— Узнал меня, голубчик! Скотина, а узнала, — промолвил дядя Стоян, обращаясь к обступившим его возчикам.
Тут подошли и товарищи Стояна.
— Вот тот самый Белчо, о котором я вам рассказывал, помните? — объяснил он. — Видите, ко мне в гости пришел; а я уж думал, никогда его не увижу! Славная скотинка, правда? А тягач-то, тягач какой!